Неудивительно, что и Марк Красс рвался на Восток, а чем закончились его честолюбивые устремления, мы узнаем, прочитав роман.

Греческая триера мерно покачивалась на волнах. Разомлевшие на солнце рабы лениво шевелили веслами. Их никто не торопил. Корабль медленно приближался к скалистому островку, покрытому кустарником.

На носу триеры стоял молодой человек и напряженно смотрел вдаль. Легкий ветерок трепал его дорогую тунику и ласкал густые, черные как смоль волосы. Волевой подбородок и большой орлиный нос выдавали в нем истинного римлянина. Впрочем, нос нисколько его не портил, да и разве возможно сплав молодости и силы обезобразить такой мелочью. За спиной молодого человека стояли два раба, готовые исполнить любое приказание.

– Зовите капитана! – негромко, но требовательно произнес римлянин.

Молодой раб тотчас бросился на поиски требуемого лица. Вскоре явился грек, по внешности вылитый пират.

– Видишь бухточку между скалами? – указал рукой римлянин. – Правь туда.

– Вокруг скалы, и позволит ли глубина моря войти в бухту? – пришедший размышлял: стоит ли выполнять этот приказ.

– Здесь глубоко до самого берега. Я прекрасно знаю эти места, – успокоил капитана римлянин, но по тону голоса можно было понять, что он не потерпит возражений.

– И как долго мы будем оставаться на острове? – не унимался грек.

– До наступления темноты. Затем поплывем к испанскому берегу.

– Ночью!? Помилуй, римлянин, ты погубишь мою триеру!

– Повторяю, мне хорошо известно здешнее море, и твои опасения бессмысленны.

– Ночью можно налететь на риф, сесть на мель, – не унимался морской волк.

– Перестань дрожать из‑за старой развалины. Даже если мы разобьемся, денег, которые ты содрал с меня, хватит да новое превосходное судно.

Капитану ничего не оставалось делать, как подчиниться властному пассажиру. Как последний и обещал, триера благополучно вошла в бухту, и моряки бросили сходни. Первым ступил на берег римлянин.

– Благословенный клочок испанской земли, Марк Лициний Красс приветствует тебя! – он раскинул руки, словно желал обнять этот маленький скалистый островок.

– Тише, Марк, прошу тебя… – испуганно промолвил подошедший соплеменник.

– Не бойся, Сервий, здесь нечего делать человеку, а чайки не предадут.

– И что? люди совершенно не посещают остров? – вступил в разговор второй товарищ Красса.

– Кому нужны эти скалы, Децим?

– Может, есть смысл переждать смутное время здесь? Возьмем у капитана лодку, наши рабы построят хижины…

– Нет, друзья, – отрицательно покачал головой Марк Красс, – на материке есть убежище гораздо лучше. Завтра вы сможете убедиться в этом.

Тем временем моряки и рабы покинули судно. Последним сходил толстый повар Красса. Он тяжелее всех переносил непривычное морское путешествие. К концу плавания бедняга только успел освоиться на море, как пришлось вновь привыкать к земле. Повару казалось, что земля качается, и оттого он шел мелкими шажками, балансируя при этом руками. Несмелые потуги толстяка вызвали у моряков настоящий приступ веселья.

– Эй, Требоний, иди смелее, мы подержим землю! – раздался крик, и несколько человек уцепились за траву, подтверждая действиями свои благие намерения.

– Это у него живот качается и мешает идти! – крикнул кто‑то. – Отъелся за плавание, как жертвенный бык.

– Подожди, Требоний, мы подержим твой живот! – два моряка бросились на помощь толстяку.

Они не поспели. Неведомая сила вдруг повела Требония влево и бросила прямо на большой куст, усеянный колючками. Его оханья и стоны заглушил новый раскат дружного хохота.

Вдоволь насмеявшись, моряки принялись готовить нехитрый ужин. Особого их почтения удостоился солидный бочонок. То и дело мореходы подходили к нему и, согнув спину в поклоне, цедили вино в кружки. Поодаль рабы римлян накрывали свой стол. Только повар Красса валялся рядом со злосчастным кустом. Требоний добросовестно пытался встать на ноги и приступить к своим обязанностям, но у него ничего не вышло. Вдобавок к морской болезни и ушибленному боку тело его оказалось утыкано колючками, как у ежа.