– Давай-ка лучше, подруга, убирать товар, да мыть прилавки. Закончим пораньше. А то ж еще помыться, отдохнуть немного, да плясать весь вечер! – подмигнула Марийон Миленке.

Та издала торжествующее «уиииииии» и торопливо засобиралась.

По дороге домой Мари заглянула к ветеринару. На рынке она слыхала, что прошлый дивский ветеринар с женой переехали южнее, в Ризоты, продав лавку преемнику помоложе. Ветеринарная лавка представляла собой два или три манипуляционных кабинета, и непосредственно прилавок со всякими снадобьями. Животных у Марийон не было, но она иногда заходила сюда за мазью, которая использовалась доярками для смазывания коровьего вымени, чтобы избежать растрескивания и огрубления нежной кожи буренок. Путем пробы всевозможных косметических средств, мазей, аптечных кремов, разного рода масел и даже некоторых продуктов вроде сливочного масла и сметаны, Марийон все же не нашла лучшего средства для своих многострадальных рук.

Дверь была открыта, но внутри царила тишина. Марийон углядела небольшой колокольчик на стойке со счетами и легонько тряхнула им. Спустя пару секунд из-за двери с надписью «Операционная» выглянул интеллигентного вида молодой человек с руками в окровавленных перчатках и попросил чуть подождать, пока он закончит операцию.

– Видите-с, помощница моя отпросилась сегодня, так бы она отпустила вам мазь. А я пока весьма занят. Оперирую. – он почему-то смущенно покраснел. – Но если вы обождете минут с десять, я отпущу вам мазь с превеликим удовольствием! Я вас видел сегодня утром на рынке, не знал, что у мадам есть корова!

Марийон посмотрела на свои руки и тоже смутилась.

– Да мне не то, чтобы для коровы. Мне, в общем, для себя. Для рук. Но вы не беспокойтесь. Я лучше завтра зайду.

– Конечно, конечно. Всего доброго!

Из операционной послышалось слабое поскуливание. Марийон мысленно пожалела бедную собачку и искренне пожелала ей благополучной операции.

На выходе из лавки обратила внимание на новенькую табличку, сообщавшую: «Д-р Октус Грайв Германн. Ветеринарный врач».

Было еще только начало четвертого, когда Марийон быстрым шагом подошла к своему дому со стороны садовой калитки. Она достала из кармашка ключик, отперла калитку, но не стала открывать, а просунула руку в щель под низом и сняла еще дополнительный защитный крючок. Открыла калитку, перешагнула через две ловушки на росомах, замаскированные листвой. В Дивске росомах никто отродясь не видел, Марийон не особо даже представляла, как эти росомахи выглядят. Но ловушки, в свою очередь, выглядели внушительно и добротно, каждая из них представляла из себя ряд капканов на неширокой доске. Марийон считала, что безопасность лишней не бывает, поэтому капканы на росомах ей пришлись по душе.

Впрочем, Марийон жила в спокойном квартале Дивска, среди ее соседей были зажиточные торговцы, уважаемые ремесленники, и даже начальник местной тюрьмы. у некоторых даже были не домики, а настоящие особняки с двумя или даже тремя этажами. Домик торговца рыбой Теодора был скромным, одноэтажным, зато с большим чердаком и просторной верандой. Но после переезда из нищего барака в Чемерицах, для Марийон он казался чуть ли не королевским дворцом.

Она закрыла калитку в обратном порядке, держа дистанцию от ловушек, чтобы ненароком не попасться самой. И очутилась внутри любимого садика, цветущего и благоухающего, как и полагается цветникам в начале сентября.

Марийон обожала свой домик и небольшой двор при нем. Она села на невысокую скамеечку и пару минут любовалась пышно цветущими астрами, неувядаемыми и бесконечно родными ее душе анютиными глазками, бархатцами, ноготками и другими незамысловатыми, но такими прекрасными цветами.