Бабушка улыбнулась:

– Нет, это фамилия.

– Чья?

– Человека, который устанавливал в Грузии советскую власть, – бабушка замедлила шаг. – Но раньше эта улица назвалась Бебутовская, названа была в честь Бебутова, героя Крымской войны. Знаешь такую?

– Конечно! – ответил с достоинством. – У меня по истории пять.

– Молодец.

– Но вот Бебутова не припомню.

Голос бабушки взлетел:

– Бебутов был полководцем выдающимся, участвовал во многих боях. Когда император получил донесение о битве, где Бебутов со своим маленьким отрядом нанёс поражение шестидесяти тысячам турок, он выразился так: «Князь хочет удивить меня победой, удивлю же его наградой». И наградил Бебутова орденом Святого Андрея Первозванного.

– Это высокая награда?

– Для генерал-лейтенанта, а именно такой чин был у Бебутова, награда была беспримерной.

Удивился познаниям бабушки:

– Ты помнишь всех героев?

– Не всех, – бабушка хитро улыбнулась. – К нам в институт приходил сын Бебутова, тоже военный, и мы, молодые девушки, слушали его открыв рты. Кстати, и твой прапрадедушка сражался с турками.

Посчитал.

– Получается, это твой дед?

– Правильно.

– А папа твой воевал?

– Отец – нет. Но человеком он был воинственным. Заседал в Городской Думе и спуска никому не давал. Проверял всё лично. Однажды усмирял бунтовщиков и получил удар кинжалом.

– Ты говорила, он умер от воспаления лёгких.

– Да. Рана от кинжала была не смертельной.

Бабушка разговорилась впервые. Обычно, если я что-то спрашивал, она отвечала скупо. А за шитьём её вообще нельзя было трогать. Заявляла: не дай бог строчка уползёт. Но я нашёл выход. Задавал вопрос, когда бабушка не крутила машинку. А спрашивать было о чём.

У бабушки хранились три сундука с книгами. Доставал их, листал, позже стал читать и с годами понял, какие это сокровища.

Где я ещё мог прочесть недоступную в советское время Библию? Нигде. А богато иллюстрированные «Илиаду», «Божественную комедию», «Золотого осла», «Фауста»? Эти книги с «ятями» не только расширяли мой кругозор, но и формировали мировоззрение. Бабушка не спрашивала, что я там читаю, строчила себе и строчила.

В сундуке были книги и на грузинском языке, и на французском языке, и даже на латинском. Находил дореволюционные журналы мод, театральные программки, поразился путеводителю по Тифлису – столько информации. В отдельной коробке лежали книжки стихов с дарственными надписями авторов: Сергей Городецкий, Василий Каменский, Алексей Кручёных, Татьяна Вечорка, Тициан Табидзе. Эти имена мне тогда ничего не говорили, слышал только о поэте Табидзе. Книжки адресовались лично Марии, и я не мог не спросить бабушку об их авторах.

Отвечала она неохотно.

В молодости бабушка нередко посещала поэтические вечера, выставки художников, концерты музыкантов. Тифлис в то время называли кавказским Парижем, в город приезжало немало знаменитостей, и они надолго в нём оставались. Шумно проявляли себя и местные таланты. Со многими из них бабушка была знакома.

Говоря ровным голосом об авторах подаренных ей книг, она неожиданно воскликнула:

– Ах, как я танцевала мазурку! А как изъяснялась по-французски.

Воспользовался моментом.

– Можно показать одну книгу?

– Ну, покажи.

В сундуке лежала французская книга с длинным-длинным названием. Меня заинтересовала обложка: девушка скачет на осле.

Побежал, принёс.

– Переведи.

Бабушка бросила взгляд на книгу.

– Одно время это был очень модный роман. Называется он: «Мёртвый осёл и гильотинированная женщина».

– Да?! – удивился. – И о чём роман?

– О девушке по имени Генриетта. Она была добропорядочной, но потом постепенно опустилась на дно, совершила убийство, и за это её казнили.