– Да что случилось то там, – сказал Рой. Офицер, который привел нас к адмиралу, молча подал Рою флаер с приказом. Рой прочитал его.

– Но это же… – начал было Рой, – ужас, – тихо закончил он.

Рой был в шоке и представлял, какого нам сейчас.

А мы с Дэном шли. Просто шли вперед. Перед нами расступались, нам уступали дорогу. Так мы дошли до парка и сели на скамейку перед прудом. Я прижалась со всей силы к Дэну, чтобы запомнить на эти долгие три месяца тепло его тела, запомнить его. Дэн тоже прижимал меня к себе. Он гладил меня дрожащей рукой. Мы сидели, смотрели вперед, но ничего не видели. Ни красоту окружающей нас природы, ни красивых птиц, плавающих в пруду. Ни заходящего солнца. Говорить я не могла, потому что боялась разрыдаться, все еще пребывая в шоке и боль от расставания еще не полностью накрыла меня, мой разум, мое сердце.

Стало прохладно. Была уже глубокая ночь. На небе мерцали звезды. Дэн поднялся и поднял меня со скамейки. Мы снова обнялись с ним, и пошли домой. Уже дома мы неторопливо раздели друг друга, прошли в нашу спальную комнату, легли рядом и стали ласкать наши тела. В этот раз мы старались запомнить каждую линию наших тел, каждое прикосновение. Мы не торопились слиться в едином порыве, мы хотели насладиться. Насладиться на долгие три месяца, которые будем друг без друга. А когда это все-таки произошло, мы отдали все что могли, чем обладали, что имели я Дэну, а он – мне. И когда я затихла в руках Дэна, вдруг! Резко! Вспышка! Озарение! Три месяца без него! Три! Я вдруг резко села и согнулась пополам от боли и заплакала. Дэн вскочил, обнял меня, прижал к себе и мы стали раскачиваться из стороны в сторону. Я хваталась за него, пыталась что-то сказать, но рыдания не давали мне этого сделать. Это было бы не так больно, если бы перед этим не было бы разлуки в полгода. Мы снова наконец-то обрели друг друга и опять теряли! Я хотела сказать, за что, почему, зачем так жестоко. Ведь мы готовы с Дэном на все, но только бы нам быть вместе! Дэн обнимал меня и сжимал свои веки до боли. Он не хотел, чтобы я видела его слезы. Ему было так же больно, как и мне. Он думал о том же, о чем и я. Что мы только, только обрели друг друга. И нас снова разлучали.

Постепенно я стала затихать в его руках. Я все еще крепко прижималась к Дэну. Мое тело иногда потрясывало от пережитых эмоций и рыданий. Но я не спала, а смотрела перед собой. Я пыталась представить, как я зайду на наш корабль без него, как поднимусь на капитанский мостик… Я вдруг с криком вырвалась из рук Дэна и стала бегать по спальне.

– Я не смогу зайти на мостик! – заорала я, – как! Как я туда зайду, когда там не будет тебя!

Дэн не мешал мне, он сидел, облокотившись спиной о кровать, и смотрел перед собой. Я же продолжала бегать, поднимая и опуская свои волосы.

– Как я на борт корабля поднимусь, – бормотала я, – как я буду мимо нашей каюты ходить. Как я вообще буду жить без тебя эти три месяца, – прошептала я и остановилась. Потом медленно подошла к Дэну и села рядом с ним. Он обнял меня и прижал к себе. Я обняла его за талию обеими руками и положила голову ему на плечо.

– За что они так с нами, – тихо сказала я.

– Чтобы было больнее, – так же тихо ответил мне Дэн. – Чтобы запомнилось на долгое время. Чтобы потом, при несении дальнейшей службы, мы, а главное я, сначала думал. А потом действовал, – Дэн тяжело вздохнул.

Мы снова с ним замолчали. И сидели так, не двигаясь, пока снова не замерзли. Не сговариваясь, мы легли в постель, укрылись, прижались друг к другу и лежали так, пока не уснули.

Дэна разбудил настойчивый стук в дверь. Он сначала резко сел. Я застонала, заворочалась и натянула одеяло на голову. Дэн схватил полотенце, обмотался им, выбежал из спальной комнаты и открыл входную дверь.