И вот она снова дома. После отпуска готовилась вернуться на сцену и, без сомнения, вновь получить признание петербургской публики. Но Андреянова не знала, что за время ее практически двухгодичного отсутствия на императорской сцене многие зрители охладели к балету. Почему же так произошло? Однозначно ответить на этот вопрос сложно. По всей видимости, после гастролей многочисленных зарубежных кудесников танца наступило временное пресыщение. Объяснение этому явлению находим у критика Р. Зотова, в его рецензии на премьеру балета «Талисман», поставленного в январе 1847 года А. Титюсом на музыку Сезара Франка138: «Сперва публика до того присмотрелась к Тальони, что уже при представлениях с нею театр становился полупуст, а когда она уехала, все пружины, двигавшие дотоле этою страстью к балетам, вдруг ослабли и опустились… Есть прелестные танцовщицы, искусные танцоры, удивительный кордебалет, есть ежедневно распускающийся рассадник самых редких дарований – нет только в публике охоты смотреть на них. Единственным средством к возбуждению этой охоты было бы, может быть, сочинение новых занимательных балетов; но для этого нужен новый Дидло139, новый Прометей, новый гениальный хореограф, а теперь такого, кажется, нет во всей Европе…»140.

Андреянова переживала: все складывалось не лучшим образом. А тут еще заболел ее постоянный партнер Эмиль Гредлю, да так, что ему пришлось уволиться со службы. Танцовщице же хотелось, чтобы ее возвращение на императорскую сцену было не просто заметным – триумфальным. Поэтому она и обратила внимание на последнюю парижскую премьеру – балет «Пахита»141. Ей казалось, что стоит перенести это произведение на петербургскую сцену – и интерес публики вернется и к танцовщице, и к балету в целом.

Обдумав все, она уговорила А. М. Гедеонова вернуть Фредерика, уволенного за полгода до этого. И тот приехал в Россию во всеоружии, привезя с собой либретто и режиссерские наброски. Что же касается Мариуса Петипа, он, сам того не ведая, оказался в нужном месте в нужное время.

В постановке «Пахиты» (или «Пакиты», как называли спектакль в афишах, следуя французскому произношению) главенствовал, естественно, Фредерик, изначально определив Петипа на роль некоего подмастерья. Впрочем, особым талантом принятый вновь на службу хореограф никогда не отличался. В молодости был неплохим танцовщиком, но не более того. Сейчас же, возомнив себя подлинным мастером, на самом деле работал без вдохновения и зачастую отдавал артистам не понятные им распоряжения, им непонятные.

Несколько надменно держалась с партнером и Андреянова, сразу же установив дистанцию в общении. Видимо, скрытая обида и различие во взглядах на исполнительское искусство и побудили Петипа дать ей в мемуарах хлесткую оценку: «Она была уже не первой молодости и порядком публике надоела, хотя артисткой была даровитой и принадлежала к той же школе, что и г-жа Тальони». На самом деле Андреянова была на год моложе Мариуса и к тому же, пока он скитался по городам и весям, успела сделать блестящую карьеру как в России, так и в Европе. Тем не менее их свела судьба, и теперь вместе с другими артистами они должны были подготовить ни много ни мало – «большой спектакль».

Либретто П. Фуше и Ж. Мазилье написано по мотивам «Цыганочки» М. Сервантеса. Поскольку романтизму была близка тема цыганской свободы, бродяжничества по свету, этот сюжет уже не раз обыгрывался в театре. Но если у Филиппо Тальони в балете «Гитана» действие происходило в Шотландии, то история Пахиты, приближенная к современности, разворачивалась в Испании, в эпоху Наполеоновских войн. Рецензенты, оценивавшие постановку балета в Гранд-Опера, были в большинстве своем невысокого о нем мнения из-за устарелости ампирной