– Построили, – подтверждает та.

– Так передай батюшке Николаю, я его очень люблю, что последнюю панихиду в своей жизни он отслужит в подвале этого храма.

Услышав жуткое предсказание, спрашиваю:

– Ань! Ну и чего? Передала слова Зосимы батюшке Николаю?

– Ну да, передала – кивает раба Божья Анна.

– А он чего? – не унимаюсь я.

– Ничего. Молчит, как всегда, – округлив глаза, подвела итог Анна.

Подвал отца Николая каким-то образом перекликается с подвалом Ипатьевского дома, забравшего жизнь его царственного деда, а еще раньше с подвалом церкви Вознесенья в селе Коломенском. Там 15 марта 1917 года крестьянка Евдокия Андрианова отыскала икону, за которую настоятеля прихода Николая Лихачева и ее саму расстреляют в 1942 году.

Такие вот подробности вплетались в годы кропотливой и изнурительной работы над детальной, построчной работе с текстами «признаний», интервью, переписки, воспоминаний убийц и организаторов убийства семьи. Этот анализ текстового материала растянется на много лет. Тысячи фрагментов сказали мне главное: ни одно из этих «признаний» не имеет отношения к Марковским и его родителям – матери Екатерине и отцу Трофиму. Они не прошли Екатеринбурга. Все прямые потомки царя и царицы вместе с ними и верными слугами были убиты в подвале дома инженера Ипатьева.

Понимал это и сам мариупольский Романов.

– Они все погибли, – сказал он мне в ответ на слова о возможности их спасти.

Удивительное дело – этот священник, обладавший прекрасным сильным голосом, во время заупокойных литургий в алтаре никогда не произносил вслух имена своих бабушек и дедушек. А они были. Перед их синодиком голос у батюшки непонятно почему пропадал.

Так кто же была его бабка по линии матери? Со списком следователя Соколова сравнивались сотни, если не тысячи женщин. Но ни одна из них не открыла дверь к альковной тайне рождения его матери, Екатерины.

И только вырвавшись из Мариуполя в 2014 году, в Шуе, анализируя все материалы, которые смогли найти местные краеведы, пришел к окончательному выводу: мать последнего ребенка Николая II была убита на ступеньках Воскресенского собора города Шуи 15 марта 1922 года.

Чем больше я погружался в океан тайн погибшей семьи, тем все чаще и чаще находил явное сходство между Николаем Александровичем Романовым и Николаем Трофимовичем Марковским.

Во-первых, внешность и физиологические признаки. С полным основанием можно сказать: лица людей самой близкой степени родства. Идентичность пластики, цвета глаз, костного строения черепных коробок. И император, и его внук имеют еще одну, хорошо описанную медицинскую особенность – плохие зубы. Мосты у обоих, причем в одних и тех же местах. Стоматологическая карта является важной составляющей при установлении родственных признаков. У обоих залысины, переходящие в ярко выраженное облысение, аккуратные бородки. Рост, как по заказу, одинаков. Совсем забыл, жесткие рыжеватые волосы на пальцах рук у обоих Николаев. Правда, царь любил спорт и был очень хорошо развит физически.

Поражает манера обращения с людьми священника Николая. Со всеми подчеркнуто вежлив, всем и всегда говорит только «Вы», никогда никакой фамильярности, панибратства, не повышает голоса.

Точно таким запомнили покойного самодержца все те, кому довелось с ним общаться. Но за внешней безукоризненной воспитанностью царя скрывалась врожденная подозрительность, недоверие, страх перед незнакомыми людьми, злопамятность и мстительность, переходящие в патологические формы. Его первый воспитатель и учитель английского англичанин Карл Осипович Хис (Charles Heath, 1826—1900) отмечал черствость, равнодушие к чужой боли и даже жестокость наследника престола. Признаваясь в этом самым близким людям, этот, добрейшей души, человек был в ужасе от увиденного.