– Ой, да прямо… Милочке очень нравится обниматься, правда! – провизжала Маруся, тиская свою жертву, которая лишь мямлила что-то невнятное про «вдругойраз» и «ястесняюсь».

– Какие у вас тут дела интересные, – прокомментировал Игнат. Как будто твоё мнение кто-то спрашивал! Лучше бы помог, птица-секретарь!

Куда там! Пришлось самому отложить гитару, подняться со своего места, подойти и собственноручно оторвать Марусю от Милы. Только это вернуло мою взрывную одноклассницу в относительно адекватное состояние.

– До чего ж она милая! Хоть я и не парень, но даже я от неё просто балдею, – бубнила, оправдываясь, Маруся. Ничего себе, оправдания. Лучше б молчала уже!

Из неловкого положения нас выручила Снежана. Улучив момент, она возникла рядом с новоприбывшим барабанщиком (да что там «рядом» – прямо-таки вплотную к нему) и без затей предложила:

– Покажи, как играешь.

Игнат для вида стушевался, и даже вроде как вдохнул, чтобы начать отговорку, но маленькая пианистка его и тут опередила:

– Вот, – протянула она ему палочки. Фактически сунула в лицо.

– А что играть-то? – деваться Игнату было некуда.

Снежана не ответила, а перевела глаза на меня. Нет, никакого вопросительного взгляда, просто дала понять, что выбрать должен я. Означало ли это, что она преспокойно могла сыграть любую песню? Не сомневаюсь. Ну, ладно, нужно определяться.

– «Smoke on the water» хотя бы, – ляпнул я наугад то, что гарантированно все знали. Вообще-то, насколько мне известно, если сыграть эту песню при покупке гитары, вас могут выгнать из магазина. Но в тот момент ничего другого мне в голову не пришло. Клавишница чуть-чуть кивнула и удалилась за синтезатор. Игнат устроился за барабанами и пару раз попробовал педаль, а Мила и Маруся уселись и приготовились слушать. Удивительно, но девочка-мотор даже не кинулась обниматься к нашей скромнице. Напротив, сейчас как никогда она стала похожа на нормального человека. Наверное, сказались ожидание и нетерпение вкупе с опасением за результат.

На мгновение установилась тишина, а потом Изюмов отсчитал ритм, и мы начали.

Эх, до чего же славно звучит мой Бластер! Я сыграл первые два такта, когда немного несвоевременно включилась Снежана, и музыка подхватила меня. Впервые я чувствовал такой подъём: пальцы сами летали по грифу, позволив мне насладиться звучанием в полной мере – и я почувствовал удивительную свободу. Вступление тем временем несколько затянулось, а мы словно ждали чего-то. Чего? Именно того, что случилось, стоило Игнату брейком обозначить начало куплета. Ёрзавшая и раскачивавшаяся в такт Маруся вихрем подорвалась с места, в руке у неё оказался микрофон, и тютелька в тютельку в нужное мгновение она запела.

Голос заполнил зал, повёл мелодию без малейшего плавания по тону. Чистейшее произношение. Восхитительной красоты тембр. Весь отечественный рок-бомонд должен совершить харакири! Вдобавок ко всему Маруся пританцовывала, и была столь прекрасна, что… что… Да кто ж его разберёт, что! Я и слов-то таких не знаю, чтобы все восторги выразить. В общем, слившись с музыкой, я окончательно расслабился и тоже стал немного приплясывать.

А на втором куплете я услышал бас.

Маруся – та плясала лицом ко мне, да к тому же пела, так что не замечала и не слышала ничего вообще, но и я, и Изюмов, и даже Снежана – все мы видели, как Мила взяла свой громадный бас на колени и аккуратненько щиплет струны. Никаких ухищрений – самая простая партия, только чтобы поддержать барабаны, но тем не менее. Мила играла. Девочка, которая утверждала, что сегодня впервые взяла в руки… Стоп, о чём это я? – у неё был инструмент «Blaster», то есть дело нечисто изначально.