Лжедимитрий употреблял все возможные средства, чтобы привязать к себе народ русский, но его меры оставались недействительными: ни щедрость, ни снисхождение не могли привлечь к нему сердец, оскорбленных его презрением к русским нравам и обычаям. Между тем поляки и другие иностранцы, гордясь услугами, оказанными новому царю, которого они из праха возвели на трон потомков Рюрика, безнаказанно притесняли простой народ и находили удовольствие в оскорблении гордых русских бояр. Среди пиршеств и веселия польское юношество предавалось неистовствам и насилиям всякого рода. Явно грабили на улицах, оскорбляли женщин и даже били смиренных, безвинных граждан. Исчезло повиновение в сем неустрашимом воинстве, набранном из охотников, по большей части людей без нравов и собственности, которые единственно для добычи устремились в чужую землю и поступали в оной, как в стране покоренной. Тщетно некоторые польские вельможи хотели прекратить сии бесчинства, представляя соотчичам своим неминуемую опасность и угрожая им местью обиженных россиян; им не внимали и продолжали бесчинствовать. Народ и бояре явно роптали и представляли царю свои жалобы. Он слушал оные, обещал заступиться – и ничего не делал, отвращая взоры свои от сих несправедливостей. Его молчание почитали знаком согласия, и русские в нововенчанном царе видели своего мучителя. Он сделался предметом всеобщей ненависти, и всякое новое злодеяние, совершенное его клевретами, падало на него, ибо он был истинною причиной всех сих бедствий.

Бояре более еще, нежели простой народ, ненавидели Лжедимитрия. Самозванец не доверял им, обходился с ними весьма презрительно и важнейшие в государстве должности поручал полякам. Духовенство с справедливым негодованием взирало на иезуитов, пресмыкавшихся в царских чертогах и шептавших царю на ухо в присутствии вельмож и чиновников. Лжедимитрий ходил в польской одежде, не соблюдал предписаний православной российской церкви, пренебрегал обыкновения, освященные временем. Народ усомнился даже в том, что он русский; и начал презирать его великолепие и ребяческую суетность, которыми он прикрывал свое ничтожество.

Марина, напротив того, снискала себе любовь многих русских бояр своею вежливостию, умом и красотою. Она даже подавала мужу своему благие советы более заниматься государственными делами, сближаться с русскими и обходиться с ними ласково. Он не слушался ее и проводил время в пиршествах и забавах. Легковерный думал, что уже победил все преграды, истребив род Годуновых и окружив себя чужеземными войсками. Лжедимитрий равномерно не слушал советов своего тестя Мнишеха и папского нунция Рангони, который чрез своего племянника напоминал ему, что должно поступать осторожнее. В упоении роскоши самозванец не видел меча Дамоклесова, который висел над его главою и уже готов был упасть.

Открытие заговора между боярами и великодушный поступок самозванца с Димитрием Шуйским, обличенным в намерении лишить его жизни, не истребил в сей фамилии ненависти и пагубных для самозванца замыслов. Пламя таилось под пеплом и готово было вспыхнуть. Заговор существовал во всей своей силе, и только ожидали прибытия Марины и с нею возвращения сокровищ, отправленных из Москвы в подарках, чтоб привесть оный в исполнение.

По прибытии Марины в Москву заговорщики начали распускать в народе слухи о намерении царя истребить русских бояр, духовенство и ввести в России римско-католическую веру.

Уже иезуиты имели позволение строить церкви и заводить католические училища; народ твердо был уверен, что сие клонится к уничтожению православия. Другая ужасная мысль, о замысле Лжедимитрия истребить бояр, также имела вид правдоподобия. Польское воинство намеревалось отправить военные игры в честь новой царицы и делало к сему различные приготовления. Приверженцы Шуйских говорили, что поляки готовятся во время торжества умертвить русских и завладеть их имением и женами. Дурное поведение сих иноземцев и беспрестанные их насилия придавали вероятность сим предположениям. Народ с нетерпением ожидал минуты, чтобы свергнуть с себя сие несносное для него иго и отмстить за нанесенные ему обиды. Наконец час мщения наступил, и народ русский начал сию ужасную борьбу, в которой Россия, испытав все возможные бедствия, наконец восторжествовала над своими противниками. Роду Романовых предоставлено было провидением излечить глубокие раны, нанесенные ей внешними и внутренними врагами, утвердить колебавшееся царство и возвести оное на высочайшую степень славы и могущества.