Много размышляла, почему из трех девчонок Стас выбрал меня, а не куколку Лизу или веселую, непринужденную брюнетку с мощной харизмой, Милену. Так и не поняла.

В начале второго курса четвертый стул в столовой сиротливо пустовал, напоминая мне, какой я черствый сухарь. Пока Милена редактировала свою первую статью для журнала «Cosmopolitan» о знакомствах в интернете, мы с Лизой решали учебный кейс по предмету «Организационное поведение» о руководителе, которого отправили на простаивающий по причине пьянства и прогулов завод в глубинке, зубрили четырнадцать принципов менеджмента Анри Файоля. Теперь в кошмарах снились расчеты показателей бизнес-статистики.

Великодушный Стас меня не кинул в черный список, но и ничего нового на его страничке не появлялось, кроме растущих с геометрической прогрессией грустных треков. Я слушала песню «All I want» группы Kodaline из его плейлиста десятки раз перед сном, и каждый раз моя душа рыдала от услышанных слов.

All I want is nothing more

Всё, что я хочу – это лишь

To hear you knocking at my door

Услышать, как ты стучишь в мою дверь.

Cause if I could see your face once more

Ведь если бы я мог увидеть вновь твоё лицо,

I could die a happy man I'm sure

Я бы умер счастливчиком, это точно.

When you said your last goodbye

Когда ты окончательно попрощалась,

I died a little bit inside

Я умер изнутри.

I lay in tears in bed all night

Я лежу в слезах на кровати ночь напролёт

Alone without you by my side

Один, без тебя рядом.

Я не позволила ему понравится мне, завоевать, познакомить со своим необычным внутренним миром. И теперь жалела об этом.

27 сентября Стас ждал в обед Милену на крыльце университета. В ярко-красной толстовке с капюшоном, забрызганных разноцветными красками белых кедах и с крафтовым пакетом в руках. Никакого намека на крашеные волосы. У подруги был день рождения – восемнадцать лет. Она собирала друзей в субботу, но Стас не планировал туда приходить. Я заметила его через окно и попросила у Милены пять минут. Почему-то волновалась, как выгляжу, а выглядела я, как назло, бесцветно: чёрные брюки, серый джемпер и синяя джинсовка.

Видя меня, Стас опускает глаза и еле слышно говорит: «Привет». Густые брови молчуна выдают внутренний спор: то хмурятся, то выпрямляются. Меня неудержимо влечёт к нему. Не до конца понимаю, что делаю, знаю только, что хочу взять Стаса за руку. И подчиняюсь этому желанию. Мне страшно, что теперь он оттолкнет меня (трусиха по жизни), но всё же осторожно касаюсь его ладони, не глядя в лицо.

Молчит, руку не убирает. Подхожу ближе. Отчего-то хочется плакать, как маленькой, хотя вообще-то я не ревушка. Так виновата перед ним. Вдруг уже слишком поздно, вдруг ничего не исправить? Кладу голову ему на плечо. И боюсь. Очень. Но Стас не отталкивает. Осторожно касается моей щеки, вытирает слёзы. От него приятно пахнет чистотой, кондиционером для белья и ненавязчивой туалетной водой XS (у моего старшего брата такая же), а не табаком. Молчун не курит.

Отчаянно хочу, чтобы Стас меня крепко обнял, чтобы ещё раз признался в любви. И в этот раз я отвечу. Отвечу, что тоже люблю его, что невозможно скучала по его близкой тишине, по его шагам позади меня, что хочу всё вернуть. Но молчу. Трусиха.

Осмеливаюсь посмотреть в его глаза. Задумчивые. С минуту он пытается понять, что у меня в голове. А потом наклоняется и… целует. Стас – не трус. И вдруг меня прошибает осознание, что я хочу ещё. Хочу эти мягкие губы. Они больше и теплее моих. Хочу слушать, как он мне шепчет, как сейчас. Всё равно что.

И теперь уже сама тянусь к его губам, чтобы убедиться, что не ошиблась, что он не отвергнет. Но робко останавливаюсь. Стас улыбается. Солнце играет золотыми нитями его натуральных русых волос, пускает своих искрящихся зайчиков в ореховые глаза. Я заворожена, как радужка меняет оттенок за считанные секунды от янтарного к оливково-зеленому и даже медно-коричневому от перемены освещения. Как я раньше это не замечала?