6. Глава 6

Валентина с подругой подъехали к дому одновременно с машиной бабушки.

- Марго, как зовут твою бабушку? Не могу же я обращаться к ней все время на вы и без имени.

Рита захихикала:

- Я думала, ты никогда не спросишь. А зовут мою бабулю, её зовут.... Мариэтта Викторовна. - И заулыбалась. - Это мой прадедушка был придумщиком, и ему понравилось имя. В нашем роду всех женщин называют на букву М. Мы с мамой зовем ее Эта. Вернее я маленькая так её звала.

- Ну и что ты лыбишься, красивое имя. Мне нравится.

- Мне тоже.

Бабушка подошла к ним:

- Не наговорились еще, красавицы? Ты что-то припозднилась Маргаритка.

Девушки выбрались из машины.

- Не ругайте её, пожалуйста, Мариэтта Викторовна. Мы были у нас дома, заказали пиццу и не заметили, как время пролетело.

- Что ты, Валюша, как я могу обижаться на такого ангелочка. Ни, боже мой. Да её и ругать-то не за что. Рита, ты иди, переодевайся, будешь помогать мне ужин готовить, а мы с Валей пока загоним машины во двор. И не возражай, Валюша, мы приглашаем тебя на ужин, потому как пицца это несерьезно.

- Вот здорово! - Марго кинулась обнимать бабушку. - А я сама не додумалась.

После веселого и непринужденного ужина бабушка с внучкой пошли провожать Валентину. Закрыв ворота, долго стояли, обнявшись, и смотрели вслед автомобилю.

Когда зашли в дом, Рита повернулась к бабушке и, внимательно глядя на неё, произнесла:

- Ба, мне надо с тобой очень серьезно поговорить.

- Да я уже поняла, что тебя что-то гложет. Больно неспокойная ты была. Ну, пойдём ко мне в комнату, я прилягу немного. Сегодня такой суматошный день был, что пришлось почти всё время провести на ногах, и они у меня просто гудят, так телеграфные столбы.

Марго надула губы:

- Бабуля, я на тебя обижусь. Зачем готовила ужин, я и сама могла бы все приготовить.

- Давай больше не будем говорить об этом. - Женщина скинула тапочки и улеглась поверх покрывала. - Слушаю тебя, моя хорошая.

- Бабуля, может тебе валерьянки накапать?

- Рита, если ты собралась меня заставить нервничать, то не надо валерьянки. Тогда уж лучше накапай сто грамм.

- Вот умеешь ты, ба, превратить всё в цирк. Я не буду тебя нервировать, но огорчить придётся.

- Так разве же это плохо - цирк? Везде надо искать положительные моменты. Уныние нам ни к чему, дорогая. Рассказывай уж, а я постараюсь помочь тебе разгрести твои неприятности.

- Ба, ты знаешь, как я тебя люблю и к кому же, как не к тебе, мне идти за помощью. - В глазах девушки блеснули слёзы.

Рита села в кресло у окна, откинулась на спинку и начала свое повествование.

Мариэтта Викторовна лежала на кровати, прикрыв глаза рукой. По ее лицу струились слезы. Она старалась не всхлипывать, чтобы не спугнуть Риту, которая медленно, с натугой, но всё ещё продолжала свой рассказ. Девушка тоже плакала крупными и редкими каплями. Взгляд был устремлён в одну точку на стене, на которой висела картина, подарок бабушке от друга из Москвы.

Когда Маргарита закончила говорить, в комнате повисла тишина.

- Иди ко мне, моя золотая девочка. - Хриплым шёпотом проговорила женщина и похлопала по кровати рядом с собой.

Марго неверяще уставилась на неё и со стоном упала в объятия свой любимой бабули. Прижавшись к её груди, она разрыдалась со всхлипами, с икотой.

- Прости меня, бабушка. Я не думала, что так получится. Прости меня, пожалуйста. Я подвела тебя.

Бабушка крепко обняла и баюкала своего маленького ангелочка, свою несчастную девочку. Душа у неё плакала невидимыми кровавыми слезами.

"Не уберегла! Не уберегла я своего ангелочка, дура старая. Всё оберегала от неприятностей, а они сами нашли дорогу к нам. Не тому я её учила, а надо было учить жизни, учить жить с волками, а не прятаться от них. Она же, как мотылёк, полетела на огонь любви, а оказалось суррогат".