– Что? – встрепенулась Алина.

– Я говорю, и это все? – недовольно повторил Степан, усаживаясь прямо на верхнюю ступеньку парадной лестницы музея. – Нам толкнули краткую речь и отпустили по домам. Да я сюда добирался дольше!

– А что тебе не нравится? – спросила Алина, присаживаясь рядом. – Или ты мечтал сразу приступить к работе? Забиться на какой-нибудь пыльный склад и перебирать там обломки старых глиняных горшков?

– Я предпочел бы, чтобы этот толстопузый не называл меня уголовником, – сказал Степан, покрутив головой по сторонам. – Он прямо удовольствие от этого получает. Можно подумать, вокруг мало людей с татуировками. Мои – еще не самый худший вариант.

Егор Кукушкин примостился рядом с Алиной, подставил веснушчатое лицо солнечным лучам и блаженно зажмурился. На площади перед историческим музеем еще подсыхали лужи после ночного ливня, но небо над городом уже расчистилось от туч, и воздух прогревался все сильнее.

– Но у тебя и правда довольно странные татухи, – осторожно заметила Алина. – Черную паутину на плечах я еще ни у кого не видела.

Она сняла очки и принялась протирать круглые стекла краем футболки.

– Мне их сделали в тринадцать лет, – пояснил Степан. – Сам не знаю, о чем тогда думала моя пустая голова. Конечно, сейчас я бы не стал такое набивать!

– В тринадцать лет? – удивилась Алина. – И родители тебе позволили?

Егор напрягся. Он знал, что Степан терпеть не может расспросов о родителях. Алина тоже знала об этом, но частенько забывала. Бузулуцкий бросил на нее красноречивый взгляд, и девушка покраснела.

– О, прости! – торопливо проговорила она, снова надевая очки. – Но где ты взял на это деньги?

– Деньги не потребовались. У нас тогда один парень во дворе планировал стать великим тату-мастером, и ему требовались добровольцы, чтобы набивать на них руку. Ну я и вызвался сдуру. Так что он разукрасил меня совершенно бесплатно. Но теперь, чтобы свести эту красоту, понадобятся приличные деньги, которых у меня нет. Поэтому хожу пока разрисованный. На радость Перелозову и ему подобным.

– Не обращай на него внимания, – посоветовал другу Егор, вытянув длинные ноги. – Привыкнет и перестанет тебя пилить. Пару-тройку недель вполне можно его потерпеть. Сегодня на презентации подноси ему напитки покрепче и почаще, авось он сменит гнев на милость.

– Главное, никого не облить, – хмыкнул Степан. – Я подносов отродясь не носил.

– Не обольешь, – заверила его Алина. – Слушайте, чего вы переживаете? Уж если я, такая неуклюжая коротышка, таскала полные подносы, нагруженные тарелками с едой и стаканами с горячим чаем, и никого не обварила, значит, и у вас, двух дылд, точно все получится!

Она и правда была невысокого роста, с точеной фигуркой, которую вечно скрывала под бесформенными футболками, мешковатыми джинсами и толстовками оверсайз. Зато у Алины было несколько пар очков в пластмассовой оправе разных цветов, и она меняла их почти каждый день, а также красила короткие волосы в яркие цвета, так что ее было издали видно в любой толпе, несмотря на невысокий рост.

Сегодня Алина нацепила очки в ядовито-желтой оправе, а ее волосы топорщились ярко-синими и темно-красными прядями.

Егор и Степан, которые учились в одной школе, как познакомились с Алиной в день поступления в университет, так с тех пор и ходили повсюду вместе.

– Кстати, – вспомнил вдруг Степан, – белую рубашку с длинным рукавом я еще найду, но как быть с черными брюками? Я даже на школьный выпускной в синих джинсах пришел… С дырами на коленях.

– У меня найдется лишняя пара черных штанов, – подумав, сообщил Егор. – Одолжу тебе на время.