Да, Владимир Решетников сам все видел и смирился со случившимся, но завтра Константину Аркадьевичу придется оправдываться перед остальными учредителями и спонсорами. Как подобное могло произойти? Не отпугнет ли это публику? И куда вообще смотрела охрана музея?

А правда, куда они смотрели? Как допустили, что в здание вторглись вооруженные люди? Завтра же он поднимет этот вопрос на утренней планерке руководства отделов и добьется увольнения всех, кто дежурил у парадного входа этим вечером.

Константина Аркадьевича порадовал лишь один момент этого адского вечера. Владимир Решетников знатно получил по зубам. Вспомнив об этом, Перелозов довольно усмехнулся. Он бы и сам не справился лучше. Хоть кто-то врезал этому зарвавшемуся мерзавцу. Какое счастье, что ему, Перелозову, больше не приходится жить под одной крышей с этой чертовой семейкой!

Он с ужасом вспоминал времена, когда они с женой жили в особняке Решетниковых. Ни один день тогда не обходился без скандала, ведь и Владимир, и его брат Артур вели себя так, будто весь мир принадлежал только им двоим. Сколько раз Перелозов порывался съехать от них, но каждый раз жена была против.

– Это и мой дом тоже, – упрямо твердила Анжелика. – Я не собираюсь делать им такой подарок, поэтому придется тебе немного потерпеть!

И он терпел, ничего другого ему не оставалось. Терпел ровно до дня ее смерти. А потом освободился от общества Решетниковых и зажил новой жизнью, купив квартиру на другом конце города. У него тогда будто камень с души свалился, наконец он мог дышать полной грудью и ничего не опасаться. Его по-прежнему связывали с Владимиром общие дела, касающиеся исторического музея, и Константин Аркадьевич не мог от этого отказаться, но теперь он, по крайней мере, гораздо реже видел ненавистную физиономию Решетникова.

Он никогда не сможет его простить. Его и Анжелику, хотя она уже давно отошла в мир иной. Как только Константин Аркадьевич начинал думать об этом, внутри у него поднималась такая волна гнева, что он с трудом мог с собой совладать.

Небольшой портрет покойной жены все еще стоял на его рабочем столе. Константин Аркадьевич не мог решиться избавиться от него, несмотря на всю боль, которую эта женщина ему когда-то причинила. Ему иногда было просто необходимо увидеть ее прекрасное лицо. Этот надменный взгляд, эти губы, застывшие в презрительной усмешке, эти пышные золотистые волосы, которыми она так гордилась. Временами ему казалось, что он все еще ощущает запах ее духов и дорогого шампуня, будто она где-то совсем рядом. Но Анжелика умерла пять лет назад, а он, несмотря ни на что, все еще продолжал любить ее какой-то частью своей души.

Время было позднее, пора домой. Константин Аркадьевич захлопнул крышку рабочего ноутбука и начал собираться.

Несколько минут спустя он медленно шагал по сумрачному залу третьего этажа в сторону лестницы. Свет на этаже не горел, но сквозь стеклянную крышу в здание проникал бледный лунный свет, которого вполне хватало, чтобы не сбиться с пути.

Константин Аркадьевич знал этот маршрут как свои пять пальцев, он ходил этой дорогой много лет. Менялись экспозиции, сменялись артефакты, но лабиринт из высоких стеклянных витрин оставался неизменным.

Перелозов шагал между шкафами и стендами, и его шаги гулко отдавались под стеклянным куполом. Стояла мертвая тишина, кроме него здесь сейчас никого не было. На каменных барельефах, покрывающих стены, извивались причудливые тени.

Внезапно Перелозов снова подумал о венце Марголеаны. Интересно, кому могла понадобиться эта древняя корона?

Константин Аркадьевич припомнил расположение предметов на разграбленной выставке. В других витринах, неподалеку от венца, стояли экспонаты куда более дорогие, но грабители на них даже не взглянули. Проклятые дилетанты! На что они повелись? На россыпь измельченных рубинов, покрывающих черные блестящие шипы венца?