На улицы опустилась ночь. Между темными бетонными коробками зданий тускло светили редкие фонари. Степан торопливо шагал, слегка ссутулившись и втянув голову в плечи. Было ветрено, накрапывал мелкий дождь, а потрепанная курточка совсем не грела. До дома оставалось всего два квартала. У края дороги под слегка покосившимся уличным фонарем стояла темная машина с открытым багажником. Возле нее крутился какой-то высокий мужчина в черной спортивной куртке. Степан мельком окинул его взглядом – незнакомый мужик, явно не из их района. Незнакомец поднял крышку капота, затем вернулся на водительское место. Видимо, не мог завести двигатель.

Степан обошел машину, и тут незнакомец его заметил. Худощавое лицо мужчины было едва различимо в бледно-желтом свете фонаря.

– Эй, парень! – внезапно окликнул он Степана. – Помоги, а? Иначе я тут до утра проторчу.

Он выскочил из машины, но Степан не торопился останавливаться. С чего ему помогать невесть кому, тем более в такое позднее время?

– Мне всего-то нужно аккумулятор из багажника вытащить, – зачастил незнакомец. – Одному сил не хватает, а без него я завестись не смогу! Помоги, пожалуйста! Больше тут не на кого рассчитывать.

Что-то в его голосе заставило Степана остановиться.

– Ладно, – глухо буркнул Бузулуцкий, подняв повыше воротник куртки.

Торопиться ему было особо некуда, до дома рукой подать. А мужик и правда в беде.

Степан приблизился к открытому багажнику и заглянул внутрь. В дальнем левом углу стоял запасной аккумулятор. Дно багажника было застелено толстой мешковиной.

– Там рядом перчатки есть, – сообщил незнакомец, приближаясь. – Надень, чтобы руки не испачкать. Не знаю, как тебя и благодарить! Если бы не ты…

Степан склонился над багажником, пытаясь разглядеть обещанные перчатки. И в этот момент незнакомец ударил его по затылку. Удар был настолько сильным, что Степану показалось, что ему проломили голову. Вскрикнув, он мигом развернулся и вскинул руку, чтобы защититься, но едва успел разглядеть короткую черную дубинку в руке незнакомца. Второй удар пришелся парню в висок. Бузулуцкий рухнул головой в багажник, а незнакомец легко подхватил его ноги и перебросил через борт.

– Вот и молодец, – еще расслышал Степан, теряя сознание. – Хороший мальчик.

И крышка багажника захлопнулась, мгновенно погрузив его в темноту и отрезав от внешнего мира.

Все, что происходило позже, Степан помнил очень плохо, какими-то краткими вспышками. Чьи-то руки, сдирающие с него одежду. Дикая боль в запястьях и щиколотках, словно кто-то острым ножом пытается отрезать ему кисти и ступни. Ледяная жидкость с сильным запахом какой-то дезинфицирующей химии, которой протирали его обнаженное тело, и плотный тканевый мешок на голове. А еще иглы, много игл, протыкающих его кожу на внутренней стороне рук.

Степан представления не имел, сколько длились пытки. Позже врач в больнице сообщил, что ему постоянно кололи какое-то успокоительное, поэтому в памяти зияют провалы. Степан даже не мог вспомнить лица того, кто запихнул его в багажник машины. Но это было даже к лучшему. К чему помнить подробности всего, что с ним происходило до того, как появился Роман Кукушкин?

Выяснилось, что многочисленные татуировки спасли Бузулуцкому жизнь. Убийца не прикончил пленника сразу лишь потому, что решил сделать ему анализ крови. Он опасался, что у татуированного паренька может оказаться какое-нибудь заболевание, а значит, в качестве донора он не пригодится. На анализ ушло несколько часов, и именно это слегка отсрочило момент убийства.

Полное осознание всего случившегося пришло потом, когда Степан узнал, кем являлся Хирург. Когда огласили примерное количество жертв маньяка, когда Степану сказали, что его спасли чудом и он запросто мог пополнить список погибших от рук этого сумасшедшего. Осознание и дикий страх оттого, что он мог быстро и бесследно исчезнуть, прекратив свою никчемную жизнь. А мать даже не сразу заметила бы его исчезновение.