– Палеонтолог, наверное, – поправил Джон.

– Ой, да я не знаю, как они называются… – невинно произнесла старушка, – Вы его сами спросите. – И она обратилась к постояльцу в углу: – Мистер Иверс, как называются те странные тараканы, которых Вы выковыриваете из наших берегов?

– Трилобиты, мисс Слоу, – с легкой улыбкой на узких губах ответил тот, еще раз кивая Джону.

В этот момент в комнату вошла миссис Кардис, как всегда грациозно, держа слегка приподнятым подбородок, словно прошествовала по меньшей мере в тронный зал, но уж никак не в маленькую гостиную в провинциальном городке. Миссис Кардис поздоровалась с присутствующими, и Джон поспешил подняться, предлагая даме присоединиться к нему за столиком.

– Как продвигается Ваше дело, мистер Картвей? – она опустилась на галантно предложенный Джоном стул, укладывая маленькую элегантную сумочку, вышитую черным кружевом, на стол рядом с собой.

Мисс Слоу поспешила принести гостье первую перемену блюд и добавила в корзиночку хлеба.

– Сегодня был у мистера Гаррета, – воспоминания об этом визите не добавили его тону радости, как и упоминание отца Фанни не вызвало улыбки на лице собеседницы. Джону чрезвычайно хотелось расспросить миссис Кардис о деталях ссоры их семей, но он предпочел проявить осторожность в подобном вопросе. Дела семейные – зачастую самые темные, полагал он.

– Скажите, а Вы сами как считаете, куда могла пойти Ваша племянница в тот день?

– Откуда мне знать? – удивилась этому вопросу миссис Кардис, – Куда могла пойти молодая девушка здесь? В лавку за шляпкой позапрошлого сезона разве что, – язвительно заметила тетя пропавшей.

– Или, например, в гости к друзьям… – вкрадчиво дополнил рассуждение Джон, – насколько я понял, отец был не слишком в курсе ее каждодневных занятий. Может быть, она Вам писала об этом? Были у нее подруги в городе?

– После смерти матери я была для нее не только ближайшей родственницей, но и подругой, – она отодвинула тарелку с практически не тронутой едой и еле слышно вздохнула, – судя по письмам, ей бывало одиноко. Понимаете, девушка, растущая без женщины в доме…

– В доме есть горничная, – уточнил Джон.

– Ох, ну о чем Вы! – возмутилась такому упоминанию миссис Кардис, – горничная, – и она посмотрела на Джона с удивлением, – это постель застелить, завтрак принести… – она небрежно махнула кистью, – девочке нужна мать.

– Совершенно согласен с Вами. Так она писала, были ли у нее друзья?

– Она бывала в гостях у нескольких соседних семей, – небрежно повела плечом миссис Кардис, – кажется, больше никого не упоминала.

– Вы уверены?

– Разумеется, я уверена. Или Вы хотите сказать, я не знаю, о чем были письма моей племянницы?

– Нет, ничего подобного я не имел в виду, – Джону захотелось подлить себе сидра, но он удержался. Ему еще предстояла дальняя прогулка по побережью. И как бы ни была обворожительна миссис Кардис, ее он с собой звать не собирался.

Ветер и не подумал утихнуть, когда Джон в сопровождении сына дровосека вышел на послеобеденный променад. Теплее, чем шарф, жилет и пиджак у Джона под пальто поместить было нечего, и он чувствовал себя крайне некомфортно. В это время в городе, выходя на улицу, он накидывал лишь пальто, даже не застегивая его на все пуговицы, а вместо толстого вязаного шарфа надевал тонкий клетчатый платок на шерстяной нити. Теперь же он ежился на ветру в самой теплой из привезенной им одежды и чувствовал подступающее раздражение. Его спутник, напротив, шел в весьма легкой, на взгляд Джона, куртке и, казалось, не испытывал ни капли неудобства. Двигался он быстрым уверенным шагом человека, прожившего всю жизнь в этих краях.