С дядей Шурой связано много воспоминаний и разных историй.

Как-то мама поехала в Рузу помогать на огороде, я осталась с папой. Приходит дядя Шура и спрашивает: «А Ритка в зоопарке была?» Мы говорим: «Нет». Он сразу одевает меня и говорит папе: «Поехали». Взяли меня за руки, и мы поехали на метро. Обошли весь зоопарк, и я очень устала, тогда он посадил меня к себе на плечи. Помню, одна женщина долго смотрела на нас и с доброй улыбкой сказала: «Какой у тебя красивый, сильный папа!» Мы все в ответ ей улыбнулись.

В Рузе у меня был большой трехколесный велосипед. Мы с дядей Шурой брали велосипед, гуляли подолгу и пели песни.

Всю жизнь он проработал машинистом поезда. Мне было семнадцать лет, когда он умер от рака. Помню, что все депо пришло на похороны, а в железнодорожной газете была заметка о дяде Шуре, которую мой папа сохранил.

Еще во время учебы в техникуме дядя Шура женился, родились две дочки – Ира и Наташа. Ира старше меня на пять лет, а Наташа на год. С ними прошли мое детство и юность.

Мамина старшая сестра тетя Эмма после школы уехала в Саратов, поступила в строительный техникум. Наверное, она не об этом мечтала: у нее был хороший голос, она пела, ей даже прочили учебу в консерватории. Но у бабушки с дедушкой не было на это денег. После техникума ее распределили в Калинин (ныне Тверь), там она вышла замуж за дядю Сашу, рабочего. У них родились две дочки: Алла и Света. Тетя Эмма всю жизнь проработала инженером в институте, а дядя Саша – мастером на заводе.

Мои воспоминания о тете Эмме неоднозначны. Да, она уделяла мне внимание, иногда ездила со мной на прогулки, например в Загорск на экскурсию для инвалидов. Привезла мне в Рузу трехколесный велосипед, которых в те времена нигде не было. Он назывался «для пожилых» и выпускался только в Калинине. Но…

Не могу забыть один случай и не написать о нем. После смерти дяди Шуры у мамы было подозрение на злокачественную опухоль. Папа нашел хороших врачей, но все равно все боялись. И мама потом рассказала мне и бабушке, что, когда сидели и ждали врача, тетя Эмма сказала: если что-то случится с мамой, меня она к себе не возьмет, так как у нее работа и дети. «Ритке грозит интернат», – так она сказала. Мне было тогда лет двадцать – двадцать с небольшим. С тех пор мое отношение к тете Эмме поменялось, хотя я этого не показывала.

Папин старший брат Михаил, военный, всю жизнь прожил на Байконуре. Дослужился до полковника и переехал в Москву. Отношения у папы с братом не были очень теплыми. Хотя папа любил его, дарил подарки, помогал строить дачу. Когда у брата появились проблемы с сердцем, ему профессор Акчурин делал шунтирование, то папа всячески помогал брату.

Наркоз повлиял на психику дяди Миши, и его сын решил устроить его в психиатрическую больницу, не нужен стал отец. Папа не мог этого допустить: нашел сослуживцев дяди Миши, они собрали деньги, и дядю вылечили в клинике имени Бурденко.

Дядя Миша был человек военный, командир, я бы сказала, очень жесткий. С его сыном Андреем я почти не общалась. Андрей был игроком, и жизнь его не сложилась. Дочка его сейчас живет в Швейцарии. Дядя Миша не питал особой симпатии ни ко мне, ни к моей маме. Он умер, когда мы сидели в самолете: папе подарили путевку в Израиль. Папа даже не смог его похоронить. В последние годы, после смерти моей мамы, они почти не общались. Не знаю почему.

ДВОЮРОДНЫЕ СЕСТРЫ

Ира, дочь дяди Шуры, старше меня на пять лет. Света, дочь тети Эммы, моложе меня на пять лет. С Наташей и Аллой мы были погодки. С детства очень дружили. Особенно много общались в Рузе, куда все съезжались на каникулы.