Игорь уже больше сорока минут находился в режиме ожидания. Сидя у бара, он с тоской поглядывал и приглядывал за кокетничающей направо и налево Марфой. Ни одного из соседей по столу она вниманием не обделила. Каждому, засранка, глазки построила. Даже деду семидесятилетнему, который галстук после гляделок взял да и расслабил. Складывалось впечатление, что Марфа с любым не против в номер отправиться, стоит только позвать.

Игорь молча потянулся к бокалу. Напрочь игнорируя незнакомку, пытающуюся привлечь его внимание. Ему не нравилось, что Марфа ведет себя так. Несмотря на то, что они не были парой, могла бы при нем вести себя поприличнее.

Казалось, он своим взглядом уже дыру в её затылке просверлил. Когда же она почувствует, что на неё смотрят?

Марфа наклонилась, Игорю подумалось, что вот, наконец-то, сейчас выйдет из-за стола. Но нет. Девушка что-то шепнула соседу, после чего он зашелся в смехе.

Твою ж мать! Вот уж нашел на свою голову чукчу. Чувырлу. Ни расслабиться, ни отвлечься. Встрянет своей тонкой конструкцией в какую-то лажу.

Стильный и сдержанный интерьер казино был Игорю знаком хорошо. Приглушенный свет, коричнево-бежевые тона, много дерева, минимум ярких акцентов. Он вновь и вновь проходился глазами по рядам стеклянных бутылок, хранящихся за баром, изучал и без того известные светильники, считая количество огоньков в люстре. Всевозможно старался отвлечься и успокоиться, но каждый раз кривился, слыша приглушенный смех Марфы.

«Слишком часто гогочет. Кобылица, – отметил невесело. –Мне только кровь может сворачивать, а тут посмотрите, как весело!»

– Я выиграла! – сообщила Марфа торжественно, подкравшись к на секунду отвлёкшемуся Игорю, и звонко хлопнула его ладонями по плечам. – Можешь поздравлять меня. Я готова! Только учти, что-то я взмокла. Везде. Так что на колени к себе не тяни.

Игорь скользнул взглядом по полуприкрытой груди и с шумом потянул в себя воздух. На обнаженные ноги и вовсе старался не смотреть. Память, пользуясь случаем, тут же подкидывала картинки из совместно проведенной ночи. Вот она ими обхватывает его обнаженный торс. Вот одна стройная ножка взмывает неизвестно куда, но очень эффектно. Вот Марфа разводит их в стороны, глядя при этом ему в глаза.

«Не думай об этом. Забудь. Она ведь забыла,» – одернул Игорь свое разбушевавшееся подсознание.

Просто нереально! Не могла же одна ночь вызвать зависимость. Почему тогда так остро сейчас?

Игорь пятерней растер свою щеку, отметив про себя, что не мешало бы побриться. Щетина уже прилично отросла. Только в межсезонку он позволял себе так выглядеть.

– Чем мы займёмся? – Фулёчек сидела на ограждении балкона и весело болтала ножкой, чем жутко бесила Игоря.

– Опасно. Слезай, – в двадцатый раз повторил он ей. Да всё без толку.

Марфа высунула кончик языка и закатила глаза, давая понять озорной гримасой, какого она мнения о нудных речах своего временного сожителя.

– Скажи мне, чем мы займёмся, и я слезу. Ну же, давай! В коем-то веке я тебе предоставляю право выбора, – несмотря на выпитый алкоголь, она отдавала себе отчёт в происходящем, но Игорю об этом не стоило знать.

Пойманный кураж усиливал и без того бурлившее в крови желание. День за днём она потихоньку восстанавливала в памяти происшедшее между ними в первую ночь после знакомства. Нечеткие воспоминания просачивались наружу короткими кадрами, мгновенно вызывая неконтролируемое возбуждение.

Даже эфемерность связи не уменьшала градус желания. Как и понимание порочности. Они лишь усиливали частоту выброса адреналина в кровь.

Почему она должна себе отказывать в удовольствии? О каких правилах приличия может идти речь в её ситуации? Она сказала Антону, что между ними всё кончено. А то, что он чего-то не понял – его личные проблемы. Сообщения одно и того же типа, а-ля: «Марфа, ты делаешь мне больно», «Как ты могла так с нами поступить», «Одумайся, и я тебя прощу», продолжали приходить с поразительной частотой. Антон Белый, судя по всему, был единственным человеком, который израсходовал весь объем сообщений, включенный в тарифный пакет. С две тысячи пятого года таких случаев не было зарегистрировано.