– Ты ужасный. Просто невыносимый, – морщась, Марфа хотела скрыть своё отчего-то приподнятое настроение.

Десять совместных лет – на одной чаше весов, на другой – спор с двоюродным братом. Возможно, Игорь прав: выходить замуж, рожать детей от такого «гения мысли», как Антон, не стоило. Но Боже! Как же обидно. Десять лет и упущенная возможность построить карьеру.

Её ведь никто не заставлял. Сама согласилась уехать с Антоном, когда он, весь такой нереально страдающий, приехал за ней в Испанию. Театральность – это вообще его фишка. Рухнуть на колени, пообещать сигануть с крыши, заглянуть в глаза, изображая вселенское раскаяние и щенячью преданность.

«Как я с ним жила, если меня так раздражает показушность?» – Марфуша не понимала себя, но тем не менее, раз за разом прокручивала в памяти прошлое и усиленно старалась найти ответы на вопросы.

Зачем было тратить время, если сердце давно не горело? Если бы любовь осталась цела, она бы сопли сейчас по подушке размазывала? Хорошенькая перспектива. Неужели последние годы были прихотью глупой привычки? Даже при желании она не смогла бы сейчас расплакаться. С чего вдруг?! Разве что деньги, потраченные на шелк для платья и кружева ручной работы, было жаль.

«Оставлю на память о своей глупости,» – подумала Марфа.

– Кто тебя Марфой назвал? Родители не пожалели? Или бабку какую-то трехсотлетнюю твою так величали? Википедия пишет, что после Октябрьской революции твоё имя, ассоциирующееся с деревенской жизнью, полностью вышло из употребления. – Игорь провел пальцем по экрану, прокрутив ленту. – Статистические данные какие-то… За шестьдесят лет ни одного случая употребления. Короче, одно из редчайших имен. Ты приемная что ли?

Марфа вскинула бровь и окинула Игоря презрительным взглядом.

– Рада, что ты хотя бы читать умеешь.

– Были сомнения? – наклонив голову на бок, Игорь прикипел взглядом, словно заворожённый, к мокрым, слишком выпирающим ключницам Марфы.

Его удивило, что при своей тщедушной комплекции, у неё имелись весьма привлекательная попка и грудь. В остальном, она казалась почти невесомой, чрезмерно хрупкой. Разве что язык ещё мощный.

– Думала, ты мир познаешь по картинкам, – передернула плечами Марфа и снова ушла под воду, на этот раз добровольно.

Игорь не мог понять, зачем он терпит оскорбления мелкой болонки, или у каких там собачонок уши большие.

«А может, у неё голова просто маленькая? – мелькнула нежданная мысль. – Это бы всё объяснило».

– Итак. С моим именем мы разобрались. Теперь ты расскажи, откуда судимость? – Марфа снова включилась в беседу. – Тебе двадцать один, значит не тяжкое что-то.

– Ну как сказать, Марф. Иногда я бываю не против грохнуть тебя и реально срок отсидеть, – отложив телефон в сторону, Игорь откинулся на спинку лежака и вытянул удобнее ноги. – У меня условка за избиение с причинением повреждений средней тяжести.

– Фанат после матча крикнул, что ты кривоножка? – легко поинтересовалась Марфа и, подхватив бокал со столешницы, отпила.

Странное у них выходило общение, но тем не менее оно нравилось обоим.

– Ты почти угадала, – Игорь широко улыбнулся и подмигнул Марфе. – Одного из болельщиков вырубил. Он крикнул, что трахает мою девушку. Я не успел сдержаться. Придурок подошел слишком близко.

Марфа с отвращением поморщилась.

– Они ведь часто, специально провоцируют… – Он ведь не может не знать?

– Я так и думал. До того времени, пока не узнал, что она, моя бывшая, реально спала с этим ушлепком.

Игорь говорил так беспечно, что Марфа опешила.

Его слова прочными гвоздями вонзились в мозг. Марфа часто-часто заморгала.