Он пожимает плечами и нагибается к ложке, отчего его длинные чёрные волосы спадают вперёд.

– Мне не нужно ходить за тобой по пятам, чтобы заметить, как ты пытаешься стащить нож.

Мои брови взлетают вверх. Сейчас он занят едой, и до этого, я видела, он смотрел мне в глаза, не обращая внимания на руки. Аарон допивает бульон и ставит пустую миску обратно на стол. Он улыбается мне ласковой улыбкой с такой огромной долей жалости, что я недовольно сжимаю губы.

– Агата, если ты не знаешь, то у тебя в руке десертный нож. Он тупой.

Я фыркаю, со звоном возвращая на стол серебряный столовый прибор, который запихала в рукав, думая, что он не видит. Молодой человек кивает:

– Хорошая девочка. Не хотелось насильно проверять, куда ты его спрятала.

– Может, он тупой, но в глаз, думаю, войдёт легко, – нарочито равнодушно возражаю я.

Аарон молча отклоняется на спинку стула и складывает руки на груди.

– Когда ты поедешь за остальными ингредиентами? – меняет он тему.

– Завтра или послезавтра. Со мной поедет Морок.

Аарон вновь кивает, и теперь я вспоминаю, что Морок не успел ответить на мой вопрос.

– Что не так с пограничным лесом?

Молодой человек закусывает губу, раздумывая над ответом. Я складываю руки в замок на столе, дожидаясь, когда он заговорит:

– Когда Мары умерли, ни одна из вас не переродилась. И даже хуже – ваши тела не разлагались. Тело Анны тоже. Его нашли в храме. Служительницы, узнав, что все Мары погибли, разбежались. Её тело осталось лежать там, так никем и не погребённое. Лежало дольше всех, но осталось таким же, как в день смерти.

Аарон говорит ровно, излагая всё произошедшее как сухие факты, но я до скрипа сжимаю зубы, в очередной раз пытаясь не представлять себе Анну на больничной койке. Не вспоминать, как ей зашивали ту рану.

– По рассказам, которые я слышал, люди решили, что богиня зла, что её посредников посмели тронуть, и забирать вас к себе она не собиралась. И тогда люди в панике, боясь, что вы восстанете как нечисть, закопали вас в безымянные могилы в обеих странах, никак не отмечая места захоронений. Они надеялись, что толща земли удержит вас. Поэтому найти тебя было непросто.

– А Анна? Ты знаешь, где её могила?

– Нет, – тихо отвечает Аарон. – Как я понял, Даниил ещё задолго до отравления Николая начал искать твою могилу. Его будоражили сказки о вас и Мороках. Поэтому он изначально собирался тебя поднять, но не было весомой причины, чтобы убедить отца, да и найти Морока – непростая задача. А ещё тяжелее убедить его поднять кого-то из могилы.

– Что было дальше?

– После смерти всех Мар Аракен объявил Серату войну за то, что их принц посмел опозорить твою сестру, а их солдаты позже убили и вас самих. Ведь теперь обе страны остались беззащитны перед тварями. Мары исчезли. Не осталось ни одной. Работу Мар возложили было на Мороков, люди надеялись, что они возьмут на себя заботу об упокоении нечисти. Но тут произошло то, чего никто не ждал. Слуги Тени восстали.

– Не может быть, – едва выдыхаю я.

– Озлобленные, что с вами так поступили, они бросили всё и ушли, оставляя людей самих разбираться с их проблемами. В первое время солдаты обеих стран пытались их задерживать, просить или умолять. Но стоило солдатам встать на их пути, как Мороки рубили головы и обрывали жизни людей, даже не желая дослушивать предложения.

Я качаю головой, не в силах поверить, что слуги Тени не просто могут что-то чувствовать, но и вставали на нашу сторону, пытаясь отомстить за ту боль, что нам причинили. Я непроизвольно оборачиваюсь на тёмный проём двери, в который вошла, словно Морок может там стоять. Мне хочется расспросить его, что он знает об этом эпизоде истории и правда ли это всё.