Сон покинул её, но Ману прикрыла глаза, пытаясь вспомнить цвет ауры Де Вромма, но она не разглядела её при свете дня, а на его портрете художественный ход с пейзажем на заднем фоне скрывал от любопытных глаз ауру изображённого.
Ману стало жутко. Она вспомнила поверья, гласящие о том, что невидимая у людей аура оказывалась проклятием или предвестником смерти. Ману решила воспользоваться доступом к общей сети интернет, где об Эмерике Де Вромме было совсем немного информации, но на всех снимках он передвигался на своих ногах. Про его недуг или травму ничего не писалось, разве что совсем недавно одна из клиник города в паре строк выразила ему признательность за щедрый вклад в её развитие. Буквально в этом году, а значит, сделала вывод Ману, его болезнь развилась очень быстро.
Она ещё раз внимательно просмотрела найденную в сети информацию о Де Вромме и закрыла ноутбук. Слишком красивый, богатый и далёкий от неё, как тот сон, чтобы быть достаточно реальным.
Будильник должен был сработать через несколько часов, но сон не шёл. На мобильном телефоне было несколько непрочитанных сообщений от детектива Бергена, но Ману решила ответить на них позже. Девушка предупредила своего куратора в университете, что на сегодня она берёт больничный и на работу приехать не сможет.
Стараясь ходить бесшумно, она приняла душ и приготовила завтрак себе и отцу. Иногда память всё ещё подбрасывала ей обрывки сна с участием Де Вромма, но увиденное во сне уже не впечатляло своей реалистичностью, хотя до сих пор саднило ощущением потери. Ману ощущала томление и отголоски боли, признавая несбыточность своих ночных фантазий.
Остроту чувствам придавала аура. Обычно Ману лишь поглощала чужие, распознавая их и испытывая лишь отголоски, теперь же она поняла, что её потянуло к другому. Как некогда это бывало с ней, когда она ещё не умела справляться с чужим притяжением. Это могло сулить ей проблемы, ведь её тянуло к возможному подозреваемому в её собственном похищении и к заказчику на донорство Джерри. Но оставалось неясно, отчего Де Вромм её отпустил.
Отвлекаясь от своих мыслей, Ману поприветствовала вошедшего на кухню отца и положила в тарелку для него завтрак. Луч его ауры был сиренево-синеватым с жёлтыми искрами. Когда Ману была ребёнком, она любила, сидя у него на плечах, держать руки у него над головой. Её пальчики окрашивались в разные цвета, и на стене можно было увидеть цветные тени. У её отца был яркий, выразительный след, и, будучи ребёнком, Ману надеялась, что и её луч однажды станет таким же, как у отца, но отпечаток души был у каждого своим.
– У тебя сбился график? – спросил Отум Кристенсон, наливая себе кофе.
– Да, пришлось задержаться и поздно лечь спать.
– У тебя всё в порядке?
– Всё хорошо, пап.
– Сделать для тебя кофе?
– Нет, вари себе, я уже позавтракала.
– Ты сегодня рано встала, – отец внимательно взглянул на неё.
– Не спится. Я пойду. Хорошего дня, папа, – Ману поцеловала его в щёку и пошла в комнату.
Мобильный снова дал о себе знать ещё одним принятым сообщением, на сей раз вызвавшим у Ману интерес. Девушка состояла в закрытой группе, созданной людьми с тёмной аурой для тёмных из Стоунвилля и предместий. Люди в ней делились советами и поддержкой, а теперь ещё и высказывали Ману соболезнования из-за гибели Джерри, который тоже был её участником и знаком со всеми. Полученное оповещение призывало всех быть осторожными и сообщало о намечающемся сетевом слете участников группы. Ману ответила согласием. Погибший приятель любил эту группу, иногда модерировал её и рассказывал Ману про её участников. Так она и примкнула к этой компании, не встречаясь ни с кем из них в жизни.