Будучи человеком осторожным и набожным, мистер Макканн сначала испросил благословения Небес, для чего подбросил монету: если она упадет решкой вверх, то он свернет к западу. Выпала решка.

Только Диксон ступил на новый свой путь, как сердце его преисполнилось радости – ему вдруг показалось, что он только что принял одно из важнейших решений в своей жизни. Пейзаж впереди был точно таким, который он рисовал себе в мечтах: покрытый лесом мыс между ручьями, луга и вереск и длинный спуск к далекому морю. Диксон вспомнил себя ребенком, как он сидел в зале кукольного театра и с нетерпением ждал, когда же поднимется занавес и начнется пьеса – то же чувство сладостного предвкушения переполняло его и в этот момент. Настроение его жаворонком взлетело к небесам, и Диксон принялся весело насвистывать. Он подумал, что если еще и гостиница в Далкхартере окажется уютной и пустой, то это будет самый удачный его день в году. Диксон бодро шагал по неровной, заросшей травой дороге; скоро он пересек железнодорожную колею и добрался до того участка пути, где вереск начинал переходить в огороженные невысокими каменными стенами пастбища, и тут темп его шагов замедлился и мелодия замерла на устах: в ста ярдах слева от него по тропинке шел Поэт.

Херитидж тоже заметил его и приветливо взмахнул рукой. Несмотря на охватившую Диксона досаду, он не смог не признать, что накануне вечером неверно оценил физическую подготовку своего критика. Сейчас Херитидж со здоровым румянцем на щеках широко и энергично шагал по тропе, его расстегнутую куртку и спутанную шевелюру трепал ветер, и вообще, он казался куда более спортивным и сильным, чем в курительной комнате гостиницы. Похоже, и настроение его тоже изменилось с желчного на дружелюбное, поскольку он был явно рад снова увидеть Диксона.

– Добрый день! – воскликнул он, подходя ближе. – Как хорошо, что я снова повстречал вас! Вчера вечером вы, должно быть, подумали, что я довольно наглый щенок, не так ли?

– Было такое, – сухо ответил Диксон.

– Что ж, тогда я хочу перед вами извиниться. Бог знает, чего это мне взбрело в голову прочитать вам курс лекций по повышению читательской квалификации. Возможно, я и не согласен с вами, но каждый человек имеет право на собственные взгляды, и с моей стороны было ужасно невежливо читать вам нравоучения.

Будучи по природе человеком отходчивым, мистер Макканн был рад принять эти извинения.

– Все в порядке, забудем это, – сказал он. – Но мне хотелось бы узнать, как вы оказались здесь, вдалеке от дороги?

– Каприз, чистый каприз путешественника, – было ему ответом. – Мне понравился вид этого скального выступа в никуда.

– И мне тоже. Я даже подумал, что есть что-то восхитительно красивое в этом треугольном полуострове позади двух округлых холмов и с деревней в низине.

– Хм, вы открываетесь для меня с новой стороны, – усмехнулся Херитидж. – Похоже, вы одержимы ландшафтами определенной формы. Вы знакомы с работами Зигмунда Фрейда?

Диксон покачал головой.

– Ну, какой-то странный комплекс у вас все-таки есть. Интересно только, как его истолковать. Мыс, лес, две реки, между ними влажная низина… Вы были когда-нибудь влюблены, мистер Канкан?

Мистер Макканн был шокирован. Слово «любовь» в его кругах можно было услышать только из уст священника у одра умирающего больного: что-нибудь вроде «возлюбленное чадо мое, упокойся с миром».

– Я женат уже тридцать лет, – поспешил сказать он.

– Это тут ни при чем, – отмахнулся Херитидж. – Возможно, этот ландшафт пробуждает в вас воспоминания о безответной любви: последний взгляд на отказавшую вам леди – на речном берегу, с водой с трех сторон… Или что-то подобное могло случиться с вашим предком, хотя вы и не похожи на плод отвергнутой любви. Скорее всего, когда-то давным-давно какой-то мерзкий старый Канкан нашел себе прибежище в таком вот месте. Оно снится вам по ночам?