– Мы же тебя ждем, – с упреком сказала Олив, обращаясь к Табби.

Та встала и направилась к двери. Декстер прямо-таки светился от гордости за дочку: как хорошо и умно она держится. Когда девочки вышли, он обратился к тестю:

– Как у вас дела, Артур? Что слышно нового?

– Ну, в отличие от вас, господа, я ведь ничем особенно не занимаюсь, разве что под дверьми подслушиваю, – сказал старик. – Но судя по тому, что я слышу, события назревают нешуточные. И нас заденет в первую очередь.

Смысл его слов был ясен всем. Даже Купер сообразил, что отец имеет в виду наступление.

– И где, по-твоему, начнется, в Европе или в Азии? – спросил он.

– Ни один уважающий себя военачальник о таких вещах болтать не станет, – осадил его отец. – К тому же, кроме этих двух вариантов, не исключены и другие повороты событий.

Он имеет в виду Северную Африку, догадался Декстер: наконец-то британцы собираются с силами, чтобы противостоять Роммелю.

– Нам нужен боевой опыт, – сказал он, мысленно прикинув ситуацию.

Тесть искоса глянул на него и проронил:

– Вот именно.

Даже если прогноз тестя верен, ошеломляла сама мысль о том, что им предстоит. До сих пор все прогнозы Артура Берринджера сбывались. Раньше Декстер не раз недоумевал: зачем тесть делится секретной информацией с людьми вроде Купера, ведь они не способны ни понять ее, ни правильно оценить, равно как и люди вроде Декстера, – те, кто ведет дела и в рамках, и за рамками закона. Ему и раньше приходило на ум, что тесть, возможно, кормит их ложной информацией – то ли чтобы проверить родню на вшивость, то ли чтобы они стали источниками определенного рода слухов. Декстер, однако, ни разу даже словом не обмолвился о том, что узнал от тестя, – так силен был авторитет старика. Вот и ответ. Артур Берринджер безгранично доверяет сыну и зятьям по той же причине, по какой Декстер никогда не запирает входную дверь в дом: тесть умеет поставить дело так, что его близкие становятся стопроцентно надежными людьми. Правда, у Декстера эта способность держится на физическом насилии, а у старика-тестя она, пройдя стадии очищения, превращается в дистиллят, в абстракцию. Мужчины клана Берринджеров уже ездят в оперу в цилиндрах, а предки Декстера в Старом Свете по-прежнему совокупляются на фермах за тюками сена. Его греет мысль, что настанет день, и его могущество очистится до кристальной чистоты, без малейшего намека на кровь и грязь, на которых оно взросло.

– В этой войне победят союзники, – сказал старик.

– Не… рановато ли?.. – с запинкой спросил Джордж.

– Ну, кому попало я бы этого говорить не стал, – ответил старик. – Но так оно и будет.

– Сомневаюсь, папа, что флотское начальство того же мнения, – заявил Купер.

– Флотскому начальству, сынок, так думать не положено, – отозвался старик. – И армейскому начальству не положено. И начальникам береговой охраны. Их задача – побеждать. А вот банкиры должны предвидеть ход событий; правда, для них это задача номер два, а сначала нам придется раскошелиться на войну.

По мнению Артура Берринджера, все достижения человечества – будь то римские завоевания или независимость Америки – всего лишь интермедии, главное же – хитрые операции банкиров (в первом случае – введение налогов, во втором – Луизианская покупка). Как часто бывает, любимый конек патриарха вызвал у членов семейства тоскливые вздохи. У всех, кроме Декстера. Его поразила мысль, что за очевидной истиной неясно маячит другая, как бы пронизывая первую своим излучением. Впервые он заинтересовался этим явлением в пятнадцать лет, наблюдая за двумя мужчинами. Каждый третий понедельник месяца они приходили к отцу в его ресторан на Кони-Айленд. Появлялся и еще один, правда, реже: непременно в новехоньких гетрах, а из нагрудного кармашка всегда выглядывал алый платок. Отец Декстера сразу шел за стойку, чтобы собственноручно налить этому посетителю бренди, словно не желал уступать эту честь бармену.