В столовой возле пирса она купила себе за сорок семь центов коробку с едой: в тот день давали курицу с картофельным пюре и консервированным горошком, а на сладкое яблочное пюре, – и направилась к пирсам С и D; от них до ее цеха – рукой подать, значит, она успеет пообедать (она часто ест стоя или даже на ходу) и к двенадцати пятнадцати уже взгромоздится на свой табурет. Со вчерашнего дня у пирса С стоял на якоре корабль – огромный, невесть откуда взявшийся, он казался явлением из другого мира. Чем ближе подходила Анна, тем выше казался корабль; в конце концов, ей пришлось совсем запрокинуть голову, чтобы полюбоваться изогнутой линией носа до самой верхней палубы. На палубе толпились моряки, с виду совершенно одинаковые, точно игрушечные, все в форме, бескозырках и фуражках; перегнувшись через поручни, они, будто по команде, глазели на что-то далеко внизу. В тот же миг Анна услышала дружный свист. Она замерла, не выпуская из рук коробку с обедом, и вдруг с облегчением поняла, что вовсе не она является объектом такого пылкого внимания, а та велосипедистка: она ехала вдоль борта корабля к его корме, и ветер трепал выбившиеся из-под шарфа обесцвеченные перекисью кудряшки. Анна вглядывалась в ее лицо, стараясь понять, нравятся девушке такие знаки внимания или нет. Пока она размышляла, велосипед наскочил на кучу гравия, вильнул и упал на бок, сбросив наездницу на вымощенный кирпичом пирс под глумливые шуточки зрителей. Если бы моряки оказались рядом с девушкой, то наверняка бросились бы ей на помощь, отталкивая соседей локтями. Но на такой высоте им оставалось только рисоваться друг перед другом, и они удовольствовались потоком насмешек.

– Ах, бедняжка, равновесие потеряла.

– Какая досада, что она не в юбке.

– Смотри-ка, да ты милашка, даже когда ревешь.

Но девушка и не думала плакать. Она встала с земли, сердитая, обиженная, но готовая постоять за себя, и Анна решила, что велосипедистка ей нравится. Она было собралась кинуться на помощь, но передумала: две девушки, воюющие с непокорным велосипедом, – зрелище более забавное, чем сражение с веломашиной в одиночку. А этой девушке вряд ли нужна помощь со стороны. И действительно, она расправила плечи и медленно повела велосипед по пирсу в сторону Анны, не обращая внимания на насмешливые реплики, будто и не слышала их. Девица оказалась прехорошенькой: на щеках ямочки, глаза синие, искрящиеся, и светлые кудри, как у Джин Харлоу[15]. Было в ней что-то знакомое – наверное, такой могла бы стать Лидия, если бы не ее недуг. Именно по этой причине Анна питала сестринскую любовь ко множеству незнакомых людей (в том числе к Бетти Грейбл[16]). Девушка прошествовала мимо, не удостоив Анну даже взглядом, но Анна ее узнала: в сентябре, когда женщинам впервые разрешили работать на верфи, газетные репортеры охотно снимали ее и еще кое-кого из молодых работниц. Анна видела ее фотографию в “Бруклин игл”.

Благополучно миновав корабль, велосипедистка села в седло и покатила прочь. Анна глянула на часы и обомлела: она опаздывает без малого уже на тринадцать минут! Сознавая, что тоже представляет собой забавное зрелище, она помчалась по лестнице в свой цех, мимо контролеров на втором этаже – там работали только мужчины: они измеряли крупные детали, и им приходилось взбираться на приставные лестницы. Взмокнув от пота, в 12.37 она наконец вскочила на свой табурет и, тяжело дыша, уставилась на лоток с детальками: их размеры ей, как всегда, предстояло тщательно проверить. Сидевшая за соседним столом Роуз, замужняя женщина, с которой Анна успела подружиться, предостерегающе глянула на нее: мол, теперь держись.