– Макар, проводи десятника на воеводский двор, а то стрельцы у ворот проходной башни пока еще не знают его.

Афанасий повернулся в сторону кормчего:

– Прощай, Тихон!

– Мир тесен, Афанасий, и еще, чай, встретимся. И успехов тебе в твоих многотрудных начинаниях. Будь здоров!

И они крепко пожали друг другу руки.

Афанасий вслед за Макаром, который, как понял он, был одним из служителей съезжей избы, поднялся наверх по извилистой дороге, проложенной наискосок по крутому обрыву, и с интересом огляделся.

Прямо перед ним раскинулся посад.

– А домов-то в посаде, однако, много… – как бы про себя сказал Афанасий.

– А как же! – тут же услужливо откликнулся Макар, признавший в Афанасии важную особу. Ведь, рассудил он, абы кого к самому воеводе-то не допустят, да еще и со свитком, опечатанным печатью тобольского воеводы. – Людишки-то ведь из Архангельска-города, Холмогор и других мест по берегу Студеного моря все прибывают и прибывают с караванами купеческими. Потому как жизнь здесь все-таки посвободней, да и прибыльней будет, – пояснил он, – хоть и избы тут ставить не очень-то с руки.

– Это почему же?

– Мерзлота… – вздохнул Макар. – Копнешь землю чуток, а дальше не моги – тверда как камень, даже и посередь лета. Потому-то на мерзлоту эту надобно будет положить слой замороженной щепы, прикрытой сверху листами бересты, и уже на нее сруб ставить.

– Это еще зачем?

– А чтоб мерзлота под избой не отогревалась. Особливо зимой, когда печи топятся. Иначе домишко-то и перекосить может. – И лукаво добавил: – А кому, спрашивается, нужен дом с перекосом?

Афанасий понимающе кивнул головой.

– А посад-то делится на две части: торговую и ремесленную, и между постройками уже появились три неширокие улицы, мощенные сосновыми досками судовой обшивки, а также и переулки имеются.

– Откуда это же взялись эти доски, как ты сказал, «судовой обшивки»? – заинтересованно спросил Афанасий.

– Да с разбитых бурями кочей, а то и с плотбища[22], которое находится вон там, за пристанью, – показал тот рукой.

– И велико ли это самое плотбище?

– Да нет, не очень. И строят-то на нем не кочи, а лишь одни дощаники по разной надобности.

«Это очень даже кстати!» – обрадовался Афанасий, вспомнив разговор с Тихоном на коче.

А Макар тем временем продолжил:

– Главной частью, если так можно сказать, – он неуверенно глянул на десятника: «Понятно ли говорю?» – торговой половины посада является большой двухэтажный гостиный двор в виде буквы «Е» и государевы житницы[23], построенные еще при воеводе Федоре Юрьевиче Булгакове, которого с весны этого года сменил Давыд Васильевич Жеребцов. Ведь гостей, да, заметь, и не только наших, но и заморских, становится все больше и больше, особливо из Архангельска-города. Рядом же вокруг них теснятся многие купеческие дома.

А вон там, в глубине, за избами посада, виднеется церковь Успения Божьей Матери.

И он перекрестился на ее маковки. То же сделал и Афанасий.

– В ремесленной же половине тоже множество жилых домов да есть еще и литейные мастерские да кузни. Мастеровой люд там живет, – уточнил он.

Афанасий еще раз оглядел многочисленные постройки. Справа, за посадом, виднелась неширокая речка.

– Мангазейкой прозывается, – подсказал Макар, следивший за взглядом своего спутника.

– Спасибо, Макар, за твой рассказ о посаде. А меня, между прочим, Афанасием зовут.

– Так что же, мне так к вам и обращаться соизволите? – неуверенно спросил тот.

– Именно так, Макар, – подтвердил Афанасий, усмехнувшись страхам служителя.

Тот же только покачал головой, в душе радуясь этому дозволению знатного, видать, человека из самого Тобольска.