Но вернемся к предмету обсуждения. Семья Хрущевых, по общему мнению, вела себя по отношению к своим детям несколько более прилично, хотя, да простит мне г-н Хотимский, чем еще, кроме той же самой практики, он объяснит головокружительную карьеру журналиста Алексея Аджубея?

Сергей Хрущев в 1962 году, да и позже, был глубоко засекреченной фигурой, но время идет, вот он уже и публикует воспоминания о секретнейшей для своего же народа переброске ракет на Кубу, и публикует не где-нибудь, а в самих Штатах, и вот тут-то я бы и посоветовал г-ну Хотимскому, раз он знаком с С. Хрущевым, уговорить того написать еще несколько страниц о том, как в то время, когда его отец был главой СССР, около него, Сергея Хрущева, крутились люди, желавшие через него по самым разным причинам и мотивам «выйти» на его отца. Мы ведь не из Дании какой-нибудь сюда приехали, не из Ирландии, мы – из той страны, где к приезду высокого гостя за ночь высаживали вдоль набережной тридцатилетние деревья, где по пути следования машин с розовыми мигалками, которые везут какого-нибудь нового лучшего друга (то в бурнусе, то в халате, то с кольцом в носу), сдергивали с работы сотни тысяч людей, дабы они уже с утречка распределились вдоль проспектов километровыми толпами, чтобы приветствовать бумажными флажками очередного людоеда.

Попросите сына Никиты Хрущева, г-н Хотимский, вспомнить живые детали его поездки на Северный флот в 1962 году. Не припомнится ли ему странный цвет травы около одного из береговых штабов? Цвет был немного едким, не правда ли? Это к его приезду матросы красили пожухлую траву масляной краской, используя малярные валики.

А береговые камни по обе стороны того пирса, у которого стояла помянутая в главе плавбаза подводных лодок? Не бросилось ли ему в глаза, какие они черные и блестящие? Вот их красили уже не валиками, а швабрами, и использовали кузбасский лак, поскольку считалось, что встречать такого высокого гостя пейзажем с обгаженными чайками камнями недопустимо.

Не надо нам, г-н Хотимский, рассказывать о том, что там было, а чего там и быть не могло. Мы ведь оттуда сами, из страны кумовства, блата, малиновых затылков номенклатуры и телефонно-позвоночного права. Мы знаем ту жизнь и те нравы, и знаем, чего там, в той стране, в последние сорок лет вокруг сына первого лица государства не могло не быть. А не могло около него не быть подхалимства. При этом, раз в данном случае такой сын был ракетчиком, – то со стороны самых высоких чинов армии, генштаба, флота, не говоря уже о генеральных конструкторах и директорах. Вот написал бы С. Хрущев об этом, тем более что наверняка после октября 64-го года наглотался он и горьких пилюль, когда многие из тех, кто перед ним заискивал, вдруг потеряли к нему всякий интерес…

Утверждая, что С. Хрущев – активный участник событий, связанных с Кубинским кризисом, я имею в виду то, о чем уже упоминал в первом отзыве: Сергей Хрущев был, несомненно, тем прямым и, не исключено, главным проводом, по которому военно-промышленный комплекс домогался внимания первого лица государства и по которому к уху Никиты Сергеевича шла желательная для ВПК информация. Какая? Гадать тут нечего. Это доказательства того, что ВПК работает отлично, но готов работать еще лучше на пользу и в интересах страны, то есть его, Никиты Сергеевича. Значит, надо разворачивать, испытывать, наращивать. А мы знаем, что за испытаниями следовало. Следовали чины, ордена и премии. Огромными списками. Исключено, чтобы в этих списках пропускали имя Сергея Хрущева, вот тут бы, раз они знакомы лично, и поделиться бы своими сведениями г-ну Хотимскому, а то иначе о Ленинской премии сына Хрущева народу становится известным из довольно игривых источников (Л. Васильева, «Кремлевские жены»).