– Ну, знаешь ли… – хотел было объяснить герой, – это все-таки…

Но тут же был прерван вопросом:

– А как ты познакомился со своей девахой, а, 908-ой?

908-ой был пациентом «Дома Наоборот». За год, проведенный здесь, единственным человеком, с кем ему посчастливилось сдружиться, и с кем ему разрешалось контактировать, был Консиллер, неотесанный персонаж, от которого жутко воняло, но всегда с идеальной прической и в ослепительно белой униформе. Частенько они сидели здесь, в палате и распивали текилу.

– Что значит со своей «девахой»? Выбирай-ка выражения, дружище!

Здесь Консиллер иронично фыркнул.

– Ну, ты же отзывался так о своей подруге…

– «Деваха» – это жаргонное слово, я же называл ее «девушкой».

Парень с именем из чисел выдержал некоторый момент, чтобы собраться с мыслями, почесал в области груди и продолжил рассказ:

– Как закрутилась моя история? – одновременно с повествованием, начал он ложкой раздавливать в порошок круглые мерцающие капсулы из розовой коробочки, – полтора года назад, по-вашему, около 2 тысяч «объятий» назад… 20 октября 2111 года. По-моему, в тот день я пил итальянские электронные коктейли «ELC» в баре на улице Двадцать Восьмого Июля. Забавно, правда? На улице Двадцать Восьмого Июля двадцатого октября! Отвратительные коктейли, но голову с них сносило, не подберешь. Да, да, мистер Зализанная Прическа, умели тогда коктейли делать. Что замечательно их не надо было смешивать с препаратами для безопасного усвоения алкоголя – основное, знаешь ли, преимущество электронного алкоголя. Так вот, сижу, пью и, вдруг, подходит ко мне бармен и пистолетом мне в лицо тычет. Вот, ведь, наглый ублюдок! Говорит, надо платить вперед, а то появился тут один лем, после того как вдоволь напивается, вместо оплаты счета, убивает барменов выстрелом в голову. Зверюга, говорит, отмороженная. Стрелял, рассказывает, в него шесть раз, но, по пьяне, так ни разу и не попал. Ну, он ему, говорит, как бутылкой по голове дал. А он взял и ушел и ничего не сказал, как будто ничего и не было. Как ни в чем не бывало, ушел, чудодей. Ну, я ему и говорю: «Ты пистолет-то убери, дружище. Во-первых, с момента Катастрофы прошло уже сто семьдесят тысяч «объятий», а во-вторых, у меня депрессивное настроение (творческий кризис, знаешь ли!), и никак мне сегодня не до ловкачеств, а потому со мной проблем не возникнет». А он о своем, говорит: «Так не пойдет!» Упертый малохольный кретин. И тут подсаживается ко мне андромеда со черными волосами, красивая такая, как бионическая кукла с супермаркета на Джона Леннона, и сует ему в нос пачку красных эмблем. Якобы за себя и за меня. Я говорю: «Зачем это?». Я и сам в состоянии заплатить за свою выпивку. А она мне: «У вас очи красивые, цвета солнца». Она очень интересно изъяснялась. А я говорю ей: «Вы выглядите взволновано». А, бармен, наконец, забрав деньги, ушел, и стали мы пить коктейли наедине. Я пью, и она потягивает. И, вдруг, спрашивает: «Кто вы?». А я отвечаю: «Я – манекенщик. Чищу мир от людей, не приносящих пользу обществу; она, вроде бы, считается одной из престижных профессий двадцать второго века, поэтому очень привлекательна в плане хорошего заработка. А между делом собираюсь стать писателем, пишу всякие разные философские статьи для одного издательства. Оно, ― говорю, ― самое известное на всех Островах Большой Надежды».

– Вы пишете статьи, вроде таких: «как спасти мир»?..

– Да, что-то вроде «как спасти мир от кретинов»?

– Кретинов слишком много. Легче уйти в свой мир, где нет места этим идиотам.

– Но тогда есть шанс прослыть сумасшедшим.