– Тим!

Его заметил Консиллер.

– Дружище, нужно срочно покинуть помещение!

– Я уже иду к выходу!

Все эти люди даже не понимали, в какой ситуации они оказались. Чего вы все здесь до сих пор околачиваетесь?! Чего вы как стадо позволяете гнать вас?! Почему никто не пользуется возможностью?! Выбирайтесь отсюда! Перебейте всех этих санитаров!

Неожиданно для себя 908-ой извергнул из своих зеленых глаз потоки самых настоящих слез, и вновь попытался представить перед взором лица Тима и Лейлы – людей, которые доверяли ему; людей, которые понимали, что он старается, но, возможно, делает это не в полную силу. Только они не могли помочь, чтобы не препятствовать выработки у него сил и смелости перед обстоятельствами. Теперь он понял. И разрыдался вновь.

– Лейла!!! – вырвалось у него с всхлипами.

Ну, конечно же, он знал, что не появись в его жизни этой чудной девушки, а главное Тима, он никогда бы не смог так смело размышлять о жизни. Был бы таким же, как сейчас, эти безумцы, пропитанные запуганностью и глупостью, одержимые сохранением собственной шкуры, ограниченные рамками собственного сознания, и считающие, что это тюрьма.

2113 год

3 июля

10:59

«Вот стоишь ты на краю мира, и начинаешь медленно читать какие-нибудь стихи и подпевать какому-то внутреннему мотиву, вспоминая самые счастливые моменты из своей содержательной и очень разнообразной жизни. Сначала, они едва уловимы, и ветер нежно обдувает твои губы. Слышно щебетание птиц, которые замедлили взмах своих крыльев в пространстве, чтобы ты хорошенько рассмотрел их. И листья на деревьях тоже застыли и жучки на них. Да и в целом, вся природа, весь мир, планета, что уж там говорить, Ее Высокопреосвященство, Ее Величество Вселенная остановила время ради тебя.

Ты хорошо одет, сыт, возможно, слегка пьян, и впереди еще столько интересного и захватывающего, что сердце переворачивается.

Возможно, ты стоишь со своей девушкой, держишь ее за руку, вы так невинны и влюблены – и так трогательны эти моменты вашего всеобъемлющего унисона с бытием, с сутью всего, друг с другом.

Вы умеете беречь в себе любовь, умеете контролировать чувства и не распыляться на мелкие неурядицы.

Потом ты детально представляешь картину: как ты боролся за свое счастье. И теперь стоишь не «у груды своего прошлого, и волосы твои взъерошены от пота мокрого», а у пьедестала своих достижений, отражающих разбитое сердце, нанесенные обиды, покинутые намерения, неоправданные надежды и тонны слез от непереносимого чувства бессилия, отчаяния, несправедливости и отсутствия эмоциональной опоры. И вот сейчас ты не один, совсем не несчастен, здоров, молод, талантлив красив и любим…»

Консиллер как всегда ковырял в носу. На этот раз он стоял у входа и там же в носу и ковырял. Все это выглядело некрасиво и не эстетично, не под стать тонкой натуре его приятеля – психа.

– Почему жизнь ничему тебя не учит, 908-ой?

Это уже третья попытка сбежать. Зачем тебе это нужно? Разве, здесь не лучше? Там за стенами этой больницы, даже деревья хотят тебя убить, а тут ты в безопасности. К завтраку, к обеду и к ужину – текила, все как ты любишь. По два часа в день – игры. Спокойно себе пишешь роман. А что ты будешь делать в реальном мире?

После того, что ты учудил с Локомотивом, мир никогда не примет тебя обратно. Не получиться устроиться даже манекенщиком.

Манекенщик лежал на подоконнике, устремив свой пронзительный взгляд в потолок и пытаясь вспомнить комбинацию из каких-то чисел, посему совершенно не слушал и не вникал в то, о чем говорил Консиллер. Однако, последние слова не прошли мимо ушей сумасшедшего влюбленного убийцы, и ответить на него ему показалось забавным.