Велор побежал навстречу женщине и, не добежав до цели, споткнулся прямо возле её ног, изрядно вымазавшись. Мой отец, Люциан Висерский, застыл, как изваяние, вспомнив момент из своего детства, до ужаса похожий со сценой, развернувшейся перед нами.

Глаза Адель наполнились слезами. Уронив коробочку, женщина подхватила малыша на руки, и, не обращая внимания на пятна грязи, которые отпечатываются на её платье, крепко стиснула внука в объятьях.

Папа нервно сглотнул, непонимающе переглянувшись со своим отцом, который помнил, как его жена много лет назад, вместо того, чтобы поступить так со своим собственным ребёнком, отпихнула того, лишив тем самым материнской любви.

Глупость и гордыня не имеет возраста, но меня радовало, что сегодня бабушкины грехи оставили её навсегда, канув в прошлое.

– Я видел тебя, – восторженно выдохнул малыш, запуская грязные пальчики в безупречные огненные локоны Правительницы Антарии. – Ты моя бабушка! Почему ты не приходила ко мне?

– Боялась… – прошептала Адель тихим шёпотом, доступным каждому оставшемуся на ступенях в силу физиологических особенностей.

– А сейчас стала храброй? – Допытывался Велор, украшая бабушку, выглядевшую, как тридцатилетняя женщина, грязными разводами, гладя контуры её лица, жадно вглядываясь в великолепную красавицу, на которую я была до жути похожа.

– Нет… ещё страшнее… поэтому я здесь…

– Правильно, – важно кивнул четырёхлетний мальчик, будто понимая истинную причину страха Адель. – Тут самое безопасное место! Я тебя защищу! А кроме меня в Тарише есть папа, знаешь, какой он страшный, когда злиться?! Он всех твоих бабаек загоняет до смерти! – Плечи Архана затряслись от едва сдерживаемого смеха, а глаза мамы и Нины были полны слёз. – Пошли, покажу его…

Когда парочка приблизилась к нашей маленькой компании, оставшейся дожидаться нового гостя, бабушка смущённо посмотрела на меня, протягивая коробочку:

– С днём Рождения, Аэллопода.

На чёрном бархате лежал огромный крестообразный кулон, заключённый в тёмный резной круг. Гладкий кожаный шнур, удерживающий необычный медальон, быстро оказался в моей руке, стоило только пожелать. Я с удовольствием надела артефакт, чувствуя в нём сильный уровень защиты, благодарно улыбнувшись женщине.

– Спасибо, – папа и дедушка Данар продолжали молчать, ещё не придя в себя после увиденной сцены, поэтому хозяйка Тариша принялась исполнять роль гостеприимной хозяйки, приглашая повторно на праздничный ужин. Адель согласилась, неуверенно теребя платье, где расползалось грязное пятно.

Незаметно взмахнув рукой, привела в порядок и бабушку, и Велора, получая от мамы благодарный кивок, и первой проследовала в указанном направлении, счастливая от того, что первые шаги к новой жизни сделаны женщиной, уставшей лелеять собственную гордыню.

Празднество затянулось до самого наступления темноты. Взрослые, как обычно, ударились в воспоминания некоторых фрагментов моего детства, где мне «посчастливилось блеснуть» тем или иным умением, которым не обладал ни один из представителей рас Ниссы, смеясь, а я нетерпеливо ёрзала на попе, помня, что сегодня не только Адель должна помириться со своей парой, но и Хильд встретит свою.

Как я уже и говорила, заглядывать в будущее души – это довольно интересный, но тяжёлый процесс, не дающий передыха, поэтому моя голова к восьми вечера уже раскалывалась от того, что предсказанное должно было сбыться непреложно! Такое бывало редко, но, если осознание этого момента приходило, то от меня требовалось его исполнение, хоть ты тресни!

Пара Хильд, сестры моего дедушки-Хранителя, ждала женщину на Земле… там, куда мне запрещалось ходить строго-настрого! Как провернуть такое под носом гарпии-мамы, не спускающей с меня глаз, я не знала, но боль усиливалась с каждым часом, поэтому для себя решила сегодня выйти из образа ребёнка, наконец, став полноценным демиургом.