Мысленно начертив вектор движения к Манчьжурской сопке, Аким намеревался до вечера идти бодрым темпом: тогда к началу следующего дня сопку уже должно быть видно, если, конечно, он верно определили направление. Он неторопливо снял сапоги, обстоятельно перемотал портянки, по-новому ощущая свои ступни в кирзовых сапогах. Перетянул поудобнее лямки на рюкзаке, поправил брезентовую куртку-энцефалитку. Ружьё висело наперевес, на уровне груди. Пришлось надеть капюшон и стянуть шнур под подбородком, закрываясь от комаров и мошек. Было немного мази от насекомых, но Аким решил намазаться на следующем привале или вообще на ночь. Отметив положение солнца на небосводе, он двинулся в неблизкий путь на северо-восток, оставляя за спиной юго-запад, где находился лагерь.

Его окружал в основном хвойный лес. Колючие ветки стегали, но плотная ткань брезентовой одежды сглаживала удары. Минул полдень, он отмахал уже часов пять. Духота морила, пахло мхом и прелой хвоей. Постепенно земля под ногами становилась мягче из-за проступавшего повсюду болотного мха. Каждый шаг теперь отзывался чавкающим звуком, ноги при ходьбе утопали глубже. Впереди уже виднелось обширное болото с карликовыми соснами и кочками, усыпанными чёрной медвежьей ягодой шикшей. Чуть поодаль – жуткие топи, с виду похожие на небольшие лужи среди мха и кочек. Угоди в них человек или зверь, – его ждёт медленная и мучительная смерть, бездонная трясина засосёт, не выпустит.

Предстояло выбрать, с какой стороны обойти это невесёлое место так, чтобы не сбиться с пути. Аким сделал небольшой привал: пора было отдохнуть, что-то перемотать, что-то перетянуть, что-то поправить. Он попил воды из фляги, сгрыз пару сухарей, размышляя, как дальше идти. Скоро вечереть будет. Место для ночёвки подыскать бы заранее. Отчего-то не хотелось ночевать рядом с болотом, – говорят же, что лесная нечисть на болотах собирается.

Решил обходить топь южнее. Ходу оставалось час: потом стемнеет. А ещё нужно место подобрать для ночёвки, собрать сушняка, воды бы найти, – во фляге уже мало… Стараясь не терять темпа, он побрёл дальше. Через час всё-таки пришлось остановиться: наваливалась усталость, хотелось присесть, а лучше всего – прилечь.

Откуда-то сверху, к болоту, бодро журча, бежал небольшой ручей. Вокруг было полно черники, а вдоль болота росла ещё и крупная, наливная голубика. Аким насобирал ягод в кружку, перекусил и двинулся дальше, отмечая следы разного зверья. Вот росомаха муравейник разрыла: следы её длинных и опасных когтей виднеются на разбросанных вокруг плотным слоем хвойных иголках. Вот точила когти рысь – оставила следы на стволе дерева. Звери, конечно, чуяли и видели его: он как будто осязал их взгляды кожей. Хищники затаились рядом, но от человека пахло порохом, а для животных – это запах опасности, и пока светло, нападать они не станут. Если только медведица с медвежатами – та по-матерински может броситься. Хотя Аким понимал, что медведя одним выстрелом вряд ли получится остановить: только разозлишь. Да и пули на такого зверя нужны сточенные, чтоб «кувыркались» в цели, а не шли «навылет». Пуля для охотничьего ружья – круглый шарик размером раза в три-четыре меньше шарика от пинг-понга. Такая форма позволяет пуле лететь ровно, что для точности стрельбы особенно важно. Сточенная же пуля с разными гранями или пуля, вовсе сделанная под квадрат, не имеет стабильного центра тяжести, отчего падает ровность её полета, особенно при стрельбе с дальнего расстояния. Такая самодельная пуля не сохраняет первоначальной траектории и, попадая в цель, начинает в ней «блуждать», нанося своими гранями множественные повреждения внутренних органов. Аким вспомнил учебник баллистики, который который он с увлечением изучал в семнадцать лет. Да, баллистика – наука меткой стрельбы…