И здесь все заканчивалось очередными обещаниями со стороны ребят и угощениями хозяйки. Все до поры до времени.

Бохатур, подражая Хасану и Дато, старался не участвовать в балагане, хотя сердцем и душой он бывал с ребятами.

После тяжелых тренировок в цитадели молодым воинам перед отправкой на дальний полигон дали возможность отдохнуть. Через некоторое время после отдыха мамлюков в полном составе вывезли далеко от цитадели, на расстояние, которое они преодолевали почти сутки. Это был полигон со всеми необходимыми сооружениями для тренировок. К их приходу там уже находились мамлюки разных беев и эмиров. Каждому вновь прибывшему воину выдали в соответствии с возрастом оружие и коня, чему ребята были искренно рады.

По прибытии молодые мамлюки сразу же приступили к занятиям и тренировкам. Здесь их учили разному: садиться, держаться на коне, обращаться с луками, стрелами и стрельбе из них, умению пользоваться огнестрельным оружием, бросать аркан и многому другому.

С новой группой вайнахов учителям-тренерам повезло.

Дисциплинированные! Не надо было повторять по нескольку раз. Им только один раз показать, этого и было достаточно. Ребята рады были стараться. Конь, оружие, способность обращаться с ними у них, как у многих других кавказцев, были в крови.

Ребята попали в хорошие руки к доброму хозяину. Они были во всем свободны за исключением занятий и тренировок – это было для всех святой обязанностью. Мысли о возвращении домой, о родителях их ни на миг не покидали, они вслух и мысленно строили планы, и этим и жили, находясь на чужбине, глубоко страдая от того, что не имеют возможности и что они бессильны.

Через два-три месяца, научившись многому и набравшись опыта в обращении с оружием, они вернулись из жарких мест в пригород прекрасного Каира. Однако молодым мамлюкам-вайнахам не дали расслабиться, а сразу же велели приступать к тренировкам по рукопашному бою, сражениям на саблях, учиться кидать на расстояние разные виды ножей.

За три месяца на тренировочном полигоне вайнахи познакомились с воинами из отрядов других беев и эмиров. Особенно им понравились мамлюки из грузин и черкесов. Они намного отличались от других во всем и оказались очень смелыми и справедливыми. И впоследствии не один раз одни доказали всем, что не только смелы и справедливы, но и хорошие, храбрые, надежные мамлюки.

Именно там, на полигоне, вайнахи впервые увидели взрослого, сильного мамлюка по имени Дато (в Египте было дано имя Салях), который учил и тренировал молодое пополнение с Кавказа. Дато был другом Хасана и считал его своим старшим братом. Они с детства были вместе в одном сообществе у Исмаил-бея. Дато относился к ребятам из вайнахов искренне, особенно к Бохатуру, Хан-Бахаду, Сергею и другим, эта дружба длилась до конца их жизни. Спустя много лет Хан-Бахад в его честь назовет своего единственного внука – Дато. Пока это было слишком далеко, и началась новая жизнь Хан-Бахада и его братьев по сообществу в качестве мамлюков.

Они были не первыми из вайнахских детей, которые исчезали в пучине бездонного океана под названием «мамлюкское движение». Были возвратившиеся, но их было очень мало по отношению к их общему количеству.

Когда ребята попали к благородному хозяину, Хан-Бахад, как все остальные, почувствовал свободу; хотя эта свобода была весьма относительной, он, как все остальные, не чувствовал себя униженным, оскорбленным. Он, как и другие, ощущал только приливы силы, уверенности, вместе с этим понемногу уходила боль, связанная с похищением, в дальнем углу сердца. Лишь изредка она будоражила сознание. С первых же дней они поняли преимущества их образования, воспитания в качестве воина, но не видели перспективы вернуться домой. Самое страшное, что никто из них не знал, в какой стороне их родина, куда и как идти. И с каждым днем вместе с уверенностью и открывающимися перспективами на свободную жизнь в рамках дозволенности для мамлюка у них появлялся больший выбор – выбор между местью и прощением. Хан-Бахад мог ненавидеть своих мучителей, разлучивших его с родными, или простить их.