Через какое-то время остановились, и его завели в помещение. Когда с головы у него сняли мешок, Хан-Бахад стал осматривать помещение, в котором оказался.

Высокий потолок с одним оконным проемом почти у самого потолка. Высокая и широкая дубовая дверь с железными засовами. Вдоль грязных каменных стен стояли узкие деревянные нары с камышовыми матами. В стены слева и справа от двери были вкованы полукольца с металлическими цепями на трех уровнях. Хан-Бахад не успел опомниться, как его подтащили к стене и начали приковывать к цепи среднего уровня. Мальчик стал сопротивляться, пиная злодеев ногами. В помещение ворвался его похититель и начал избивать ребенка. Сопровождавшие Хан-Бахада люди, и в их числе человек, показавшийся мальчику с самого начала наиболее добрым, не заступались за него, но о чем-то говорили. Злодей ослабил удары, а потом, весь вспотевший, отошел в сторону и что-то злобно процедил сквозь зубы. Он еще не скоро успокоился – видимо, Хан-Бахад его своими истерическими действиями довел до бешенства.

Мальчик не переставал думать и ни на миг не отчаивался, не сомневаясь в том, что за ним придут и спасут его. В конце концов от потери сил он уснул, сидя прямо на полу. Во сне он ворочался, подтягивал колени к животу, но не просыпался, несмотря на прохладу. Однако сон был недолгим, мальчик понемногу стал просыпаться. Тело болело от побоев. Хан-Бахад начал протирать глаза, но родителей не оказалось рядом.

Десятилетний ребенок, привязанный веревками к стене, избитый до полусмерти, не боялся и не помышлял о том, чтобы простить обидчика. Всю ночь он провалялся в страданиях и муках от боли, без еды и питья, под надзором невидимой ему охраны, которая частенько и украдкой заглядывала.

Под утро пришел его мучитель с каким-то человеком, и мальчика, накинув ему на голову мешок, увели. Подталкивая, повели вверх от помещения, в котором его держали. Шли они долго, было холодно. С моря дул холодный бриз, был слышен морской прибой. Хан-Бахад стиснул зубы, чтобы они не стучали, но совладать с подергиванием плеч не мог. Один из сопровождающих бросил ему на плечи накидку. Чем дальше они шли, тем ближе чувствовалось море. В какой-то момент они остановились и стали снимать с головы мальчика мешок и развязывать ему руки. Освободившись от мешочного мрака, глаза Хан-Бахада увидели злое лицо мучителя, а его развязанные руки были схвачены крепкими и сильными руками похитителя. Последний с грозным видом, тыча Хан-Бахаду в лицо указательным пальцем, что-то сердито говорил на своем непонятном мальчику языке.

Чтобы не видеть его, мальчик стал смотреть по сторонам и увидел диск восходящего солнца. Услышав крик чаек, он начал по мере возможности смотреть на них. При этом он думал: «Все равно я убегу от вас и вернусь домой!», а потом стал вслух повторять громко:

– Слышите? Вернусь! Обязательно вернусь! – кричал мальчик что есть мочи. Один из сопровождающих резко надел мешок ему на голову и подтолкнул, сказав что-то грубое. Мальчик споткнулся, но не упал.

Остановившись через некоторое время, с головы ребенка сняли мешок, но перевязали ему запястья. Мальчика подвели к толпе, стоявшей у трапа судна, среди которой он заметил небольшую группу мальчиков примерно его возраста. Некоторые казались помладше, двое – чуть постарше.

Хан-Бахад невольно потянулся к ним и стал пристально рассматривать каждого. Рваная грязная одежда, опухшие от слез глаза, ссадины и мелкие раны на лицах и руках. Самый младший из них – босой, а двое постарше (наш герой определил их возраст по легкому пушку на лицах) стояли с заложенными за спину руками, оказалось, что они связаны сзади.