Я не сдержала усмешки. Нашел магическую вещь!
– Вы можете его снять?
– Конечно, – согласилась я. – Грабьте, сгорел забор – гори и хата!
С этими словами я попыталась снять кольцо. Но не смогла, чему очень удивилась. Оно свободно вращалось вокруг фаланги, но не снималось.
Потом меня долго и дотошно допрашивали. Что за кольцо, откуда, кто дал, когда. Затем один из магов, нацепив светящиеся толстые линзы, что-то рассматривал и рисовал, пока моя рука лежала на столе. Принесли гербовник.
– Не наш, – авторитетно сообщил после тщательного изучения седой магистр. – В Станверии совершенно иначе заводят потоки. Предполагаю, что это имперский перстень, а работа мага Эстариуса. После смерти носителя в течение года наследник обязан принять родовое наследство. Собственно, поэтому девушка оказалась тут. А падение в реку было случайным фактором, нарушившим направленность переноса. Иначе бы она оказалась там, где находятся ее владения. Дом, поместье, или даже родовой склеп. Место привязки может зависеть от разных факторов.
«Радужный Дворец», – подумала я, вспомнив мамины рассказы. А блокнотик-то с адресами и фамилиями дома остался, фиг вы мне что предъявите! А сама я больше ничего не скажу. Неместная я!
– Имперская шпионка! – завопил кто-то.
– Кто сейчас правит в Империи? – задал мне вопрос Гудини.
– Не знаю, что за империя, кто там правит, без понятия, – честно призналась в полном невежестве. – У нас империй нет, все рассыпались в ходе исторического процесса. Королевства есть, федерации есть. Республики разные.
– Правда, – сказал маг за моей спиной. О, да меня допрашивали с живым детектором лжи?
Маги стали совещаться, а меня вывели и вернули в камеру.
Глава 5
Два дня прошли тихо. Меня даже кормили, причем вполне сносно. На третий день меня снова повели куда-то. Я шла, принюхиваясь к себе и морщась. Три дня не мыться – это серьезное испытание для чистоплотной девушки! Поплескаться в холодном ручейке – это не мытье.
Мы спустились на три этажа вниз, вошли в помещение, заполненное паром и влагой. На скамейках стояли тазы и лохани, плотные женщины с засученными рукавами стирали. Руками! На досках! В магической, мать ее, стране?!
Я была в таком шоке, что даже не заметила, как мы миновали прачечную и вошли в низкое сводчатое помещение. Там стражник передал меня с рук на руки двум мощным надзирательницам. Они молча меня подтолкнули к скамейке, где стояла лохань, ковшик и два ведра с горячей водой.
– А мыло, мочалка? – робко пискнула я.
Надзирательница кивнула на шкафчик, с небольшими глиняными горшочками. Жидкое мыло, ясно. На нижней полочке стопками лежали простыни.
– Что стоим, кого ждем? – рявкнула другая.
– А вы не выйдете? – удивилась я.
Надзирательницы переглянулись и захохотали. Я насупилась. А делать-то нечего! Или стесняйся, или мойся. Снятую одежду тут же подхватила и прощупала одна из надсмотрщиц. Что-то мне подсказывало, что это платье я больше не увижу. Зря так старательно пришивала кайму. Ну и хрен с вами, разозлилась я. Хотите нюхать и рассматривать мое белье – нюхайте.
Мой красивый голубенький кружевной комплектик вызвал удивление и что-то похожее на восхищение. Мама не признавала некрасивого дешевого белья, хотя во всем другом придерживалась строгой экономии. При выборе купить вкусный тортик или новые трусики всегда побеждали трусики.
– Эй, куда? Я сама постираю! – возопила я, когда увидела, что мои вещи сгребают наглые лапы. Все отняли, хоть трусы оставьте!
Белье удалось отстоять. После гигиенических процедур мне выдали серое бесформенное платье-мешок, полотняную нижнюю сорочку, панталоны до колен с разрезом в интересном месте, шерстяные гольфы и валяные тапочки фасона «прощай, молодость». Подумав, я завернула выстиранное бельишко в лоскут ткани и прихватила с собой. Пригодится. У меня скоро эти дни, а прокладки тю-тю!