– Лизу следует изолировать.

Маринка и сама понимала это. Странные выходки сестры только множились. Маринка с тревогой подмечала необъяснимое хитроватое выражение, всё чаще возникающее у сестры – словно та знала какой-то секрет и скрывала его от других. Это зловещее лукавство во взгляде беспокоило. Теперь же, после нападения на мать, Лиза и вовсе сделалась опасной.

Затеяв откровенный разговор, родители попросили Маринку присесть.

Первым заговорил отчим – помявшись, вспомнил прошлое – рассказал о встрече с первой женой, о том, что случилось после рождения Лизы и почему он забрал дочь себе.

Маринка никогда не задумывалась о том, отчего Лиза живёт с ними, воспринимала это как должное. Но страшная правда, услышанная теперь, поразила её. Оказывается, Лизина мать – Надежда – после родов сошла с ума. Бабушка тоже имела большие странности. Эта же карма настигла теперь и Лизу.

– Они совсем… ненормальные? – всё переспрашивала Маринка.

– К сожалению, это так. – подтвердила мама. – Я подумала, что ты должна об этом узнать, дочь.

– И где они сейчас?

– Мать Лизы в психоневрологическом интернате. Её состояние необратимо и с годами только прогрессирует.

– А бабушка?

– Про неё ничего не знаю. Да и какая разница.

– А когда вы встречались… Вы же тусили, и всё такое… Тебя не отпугнуло, что мать невесты ненормальная? – прямо спросила Маринка отчима.

– Я был молод, влюблён и ничего не подозревал. Надежда не захотела нас знакомить. Посчитала, что ни к чему. Оговорилась, что мать не примет городского зятя.

– Как экстравагантно! – хмыкнула Маринка. – А бабка к тому времени уже загремела в дурку?

– Марина! – шикнула мама. – Выбирай, пожалуйста, слова.

– Она жила в какой-то деревеньке. Название смешное… Грачи… Грачевники! Точно. Грачевники.

Маринка взглянула на маму.

– Какие ещё шокирующие признания вы подготовили сегодня? Мой родной отец тоже псих?

– Марина! – мать пошла пятнами. – Что ты такое говоришь!

– То есть мне дурдом не грозит? И на том спасибо.

– Зря мы затеяли этот разговор, – раздражённо бросил отчим.

– Ну уж нет. Договаривайте. Для чего мне эта информация?

– Мы приняли решение определить Лизу в пансионат для людей с подобными отклонениями. Поэтому рассказали тебе историю её родных. Такое не лечится, Марин.

Постепенно Маринка смирилась с решением родителей, хотя отчего-то ей было стыдно перед сестрой за то, что от неё решили избавиться. И когда настало время отъезда – она собралась попросить у Лизы прощения. Отчим ждал у машины, мама уехала раньше – решить кое-какие формальности.

Лиза отрешенно стояла у двери, держала подаренную Маринкой корзину. В ней помещались несколько наиболее неприятных куклёх из её поделок.

Маринка хотела обнять сестру, но та вдруг схватила её за руку и с усилием произнесла;

– По-мо-ги!

– Лиза!! Ты понимаешь меня?? Ты можешь говорить!!! – ахнула Маринка. – У тебя улучшение! Я сейчас позову отца, можно будет отменить поездку.

– По-мо-ги! – повторила Лиза, до боли сжав руку сестры.

– Что я могу для тебя сделать? Как помочь, Лиза?

Но Лиза не сказала больше ни слова. Лицо её будто пошло рябью, взгляд сделался пустым и одновременно чуть хитроватым…

– Эй, девонька, о чём размечталась? – Матрёша вернула Маринку в действительность. – Пойдём-ка до меня. Скоро вечер, тебе приткнуться куда-то нужно. У нас ночами шалят.

– Шалят? – очнувшись от воспоминаний, Маринка не сразу сообразилс, кто с ней заговорил.

– Шалят, – усмехнулась Матрёша. – Вот такие вот товарищи, – она кивнула в сторону кота, сидевшего на хвосте и строчившего что-то в блокноте.

– Помалкивай! – отмахнулся тот. – Спугнёшь еще вдохновению мою.