– Ваша матушка работала у Горожанкиной кошачьей няней?
– Так точно.
– Животное нуждалось в подобной опеке?
Зинаида на секунду помедлила с ответом, затем, пытаясь скрыть усмешку, проговорила:
– Это её владелица нуждалась в дополнительных гарантиях кошачьей безопасности.
– И ваша мать её обеспечивала. А какие у кошачьей у няни обязанности?
– Кормление, выгул, уход за шерстью! – чеканит свидетельница, после чего одаривает Затопец ироничным взглядом: – А какое отношение, Тамара Аркадьевна, это имеет к убийству?
Затопец вопрос игнорирует.
Пресс-секретать УВД позволяет себе чуть-чуть ослабить внутреннюю пружину. И зря!
– Извините за очень личный вопрос: какое прозвище было у Зины Сыропятовой в школе?
"Говорить о присутствующем человеке в третьем лице – это что, способ смягчить удар?"
– У меня не было… Зина. Просто Зина.
«Кудрявую Зину купили в магазине!» – врывается в уши.
Тем временем капитан Затопец извлекает откуда-то из-под стола прозрачный пакет:
– Вам знаком этот предмет?
– Это пупс…
– Верно.
На лице следователя появляется намёк на усмешку и тут же исчезает.
Зина вытягивает шею и вглядывается в содержимое пакета.
– Эта кукла… Означает ли она…
– Извините,– обрывает её Тамара Аркадьевна и убирает пакет с глаз долой.-Данный предмет является вещественным доказательством. Для любого рода допущений и предположений время не наступило. Ответьте прямо: вам он знаком?
Зина мотает головой:
– Не-е-т…
Затопец протягивает заполненный лист.
Рутинная процедура.
Оставив свою подпись под строчкой «С моих слов записано верно и мною прочитано», свидетельница решается на вопрос:
– У вас уже есть какие-то зацепки?
– Мы работаем над этим.
Похоже, отныне вся информация будет исчерпываться этой формулировкой.
– А меня вы что… подозреваете?
Затопец, не отрываясь от своих записей, бубнит:
Вы – сотрудник полиции, и кому как не вам, знать, что на первом этапе подозреваются все знакомые жертвы. Сейчас идёт процесс исключения вероятностей.
– Тамара Аркадьевна, и всё же я хотела бы сообщить одну вещь.
– Слушаю, Зинаида Семёновна.
– Когда Алярьева посадили, если вы помните, срок у него был солидный. Так вот Алёна была тогда беременна.
– И что?
– Она решила, что ребёнок будет помехой.
– Что ж, важная деталь. Благодарю.
Тамара Аркадьевна одёргивает манжеты форменной рубашки, чем ставит жирную точку. Ей надо спешить. Хотя переулок не велик, но опрос свидетелей – требует времени. А такие дела лучше всего раскрываются по горячим следам, в ближайшие 12 часов. И у Затопец такое чувство, что оно будет раскрыто этой же ночью. Потому как главный подозреваемый уже есть. И это сожитель Алёны, вышедший в эту пятницу на свободу.
Это первое дело капитана Затопец. Прежде она работала и в подразделении по делам несовершеннолетних, и в службе участковых инспекторов. Пока не удалось закончить юридический институт. Тяжело он ей дался. Но она справилась. И это ещё в статусе разведённой женщины!
К слову, майор Тальякагуа не в восторге от её перевода. Во-первых, та давняя интрижка. По существу одноразовая. А супруга у него, по слухам, большая ревнивица. К тому же майору хотелось бы в "убойный" отдел мужика – трезвого и профи. Да где их в Мирном взять? Вот был Радик Шадыханов. Да спёкся! Тьфу ты, неподходящее выражение для следователя. Всё-таки даёт о себе знать работа участковым. Надо исправляться, Тамара Аркадьевна! К тому же ты нынче докторская жена. Тоже обязывает к приличному лексикону.
ГЛАВА 3
Разбудило лошадиное ржанье. Прямо напротив окна спальни- конюшня Тимофея, того самого, что подрабатывает садовником у Горожанкиной.
Сцена ужасов в соседском доме стала мало-помалу отходить на задворки сознания. Хвала защитным системам мозга! Или коктейлю «Шампань-коблер», который подавали на фуршете.