Поднимаю ключи, замечаю скол на брелоке. Жалко, совсем ведь новый. Открываю первую дверь, вставляю ключ в замок второй, которую запирала утром, но ключ не идет — застревает так, словно дверь открыта.

Я на мгновение теряюсь, пытаюсь провернуть, но потом сдаюсь и просто толкаю дверь от себя. Она легко открывается. Теперь понятно почему — с обратной стороны вставлены ключи. С таким же парным брелоком.

Олег дома? Как странно.

Он же еще вчера дважды предупредил, что его не будет допоздна — какие-то дела по проекту. Олег занимается оптимизацией бизнеса, и как раз сейчас у него крупный клиент. Но нет, мне не мерещится — ключи же в двери. Может, заболел? Тогда почему не позвонил? Или тоже, как и я, забыл что-то дома?

Я решаю не разуваться, хватаю забытый в коридоре на столике кошелек, отряхиваю сапоги от снега и быстро иду в спальню — распахиваю дверь настежь и сначала не понимаю, что происходит.

На нашей кровати какой-то темный ком, он шевелится, стонет, потом резко распадается надвое, и в рассеянном сумраке из-за задернутых не по времени суток штор я понимаю, что на кровати сидит Олег, а рядом с ним — Вера. Моя подруга.

И Олег — голый.

То есть не голый, а в галстуке.

Это хороший галстук, я его подарила на праздники. Он подходит к рабочим костюмам и годится для важных встреч. Похоже, что тут у моего мужа тоже была важная встреча.

Я стою и пытаюсь вспомнить, как дышать. Потому что тело напрочь забыло, как это делается. Секунда, еще.

Вера лениво встает с кровати и что-то говорит. Кажется, что-то про театр и трагедии. Я не понимаю, при чем тут это, а потом до меня доходит. И тут же получается сделать вдох. Он такой колючий, и почему-то воздух кажется очень холодным.

Мой муж в кровати с моей подругой. А я в роли обманутой жены, которая не вовремя вернулась с работы. Вот и весь театр. Анекдот.

— Лика, давай не сейчас, — Олег морщится, словно я ему помешала. Отвлекла. На его лице ни стыда, ни огорчения, только какая-то непонятная злость. И досада.

Нет даже тени вины. Никакого раскаяния.

Олег не извиняется, не пытается как-то сгладить весь кошмар ситуации. Просто невозмутимо одевается, с таким выражение на лице, что мне становится сразу еще хуже.

До меня доходит, что это он злится на меня: что я пришла не вовремя и застала его с другой. Не дала закончить. Раскрыла. Выставила идиотом.

И вот тут я понимаю, что Олег меня не любит. Совсем. Это как озарение.

Мгновенная жесткая вспышка. И ударная волна боли за ней.

3. 3.

Внутри становится очень больно, и я пугаюсь по-настоящему. Потому что теперь я не одна, и если сделаю все правильно — больше никогда не буду одна. Но именно поэтому сейчас мне нужно уйти. Сбежать.

Не устраивать скандал, не пытаться выцарапать Олегу глаза — хотя на такое я не способна. Не выкидывать Верины вещи за порог, чтобы она бегала голой по лестничной клетке.

Нужно снять с крючка в коридоре теплый пуховик, переобуться — лучше надеть ботинки, которые я купила для зимних прогулок. И не забыть шарф и шапку.

Я разворачиваюсь и ухожу переодеваться. За спиной раздаются голоса, но я не вслушиваюсь. В ушах стоит гул, словно я лечу в самолете. Ботинки, пуховик. Кошелек в карман. Взять рюкзак, вытряхнуть в него содержимое сумки, запасной свитер — он очень кстати в коридоре.

Сейчас мне нужно все самое удобное.

Голоса становятся все громче, кажется, Олег зовет меня, но я уже выхожу за дверь: внутри все напряжено до предела. Ключи я не забираю. Не хочу сейчас смотреть ни на брелок, ни на того, кто его подарил.

Спускаюсь вниз.

На этаже стукает дверь, но никто не кричит. Не пытается меня остановить. На последней ступеньке я останавливаюсь, жду секунду. Но нет, тишина, а потом хлопок закрывающейся двери. Как выстрел.