- Папа?

Из кроватки вдруг раздался дрожащий голос малышки. Не знаю, вина тому повышенный голос Кирилла, разбудивший дочь, или же плохой сон. Муж отреагировал, мягко ответив:

- Я здесь, солнышко.

- А мама тоже здесь?

- И мама тоже.

Зефирка захныкала, вдруг остро требуя внимания. Кирилл тут же оказался рядом с кроваткой, беря ее на руки.

- Мне плиснилось, сто вы блосили меня и ушли. Мамочка, ты же не оставишь меня?

Я собиралась было ответить, но Кирилл меня опередил, нежно поцеловав дочь в лобик.

- Ни за что в жизни, солнышко. Мама больше никогда тебя не оставит.

28. 28

Я стояла у плиты на кухне в футболке Кирилла, которую стащила с его полки, и внимательно следила за омлетом, который, я надеялась, на этот раз не пережарила. Подсолнечное масло неприятно шипело и несколько брызг попало на кожу, от чего я поморщилась. Выключила газ и переложила готовый омлет на тарелку, после чего положила рядом оставшиеся с вечера запеченные колбаски и свежеприготовленные тосты.

- Ты снова убежала с самого утра, - я даже не дрогнула, почувствовав позади уже знакомые руки и нашептывающий на ухо голос. Наверное, уже привыкла к такому появлению мужчины. А он за последнюю неделю привык просыпаться один. Кирилл поцеловал меня в макушку и отступил, я было развернулась, чтобы ответить, но в нос внезапно ударил запах мужского одеколона, которым он напшикался. Неприятно пахло едой, а от запаха парфюма стало совсем душно. Казалось, меня не сильно смущал запах пищи, пока не появился Кирилл.

Комок подкатил к горлу, и я, быстро выпутавшись из рук мужчины, бросилась прочь из кухни в ванную. Вырвать было нечем, потому что я не ела, поэтому просто сплюнула слюну в унитаз, после чего опустилась на холодный кафель. Ноги не держали совсем, в голове кружилось и я откинулась назад, прижимаясь к стене. Такие ощущения преследуют меня последние несколько дней, – от еды вернет, голова болит и совсем ничего не хочется. Странное такое состояние, оно такое знакомое, я бесспорно знаю эти симптомы, только вот вспомнить почему-то не могу, откуда и что они означают. А вспомнить не могу, потому что в голове гудит рой назойливых пчел.

- С тобой все в порядке? – в дверях появился Кирилл. Он был одет, как с иголочки, очевидно, что как всегда собрался на работу, и от этой мысли внутри как-то странно окнуло, - мне захотелось как можно быстрее остаться наедине с собой.

– Все хорошо, – кивнула я, – не волнуйся, сейчас пройдет.

- Как же, не волнуйся, - усмехнулся мужчина, после чего зашел в ванную и, опустившись на корточки, коснулся рукой моего немного потного лба. Повеяло запахом духов и я едва сдержалась, чтобы снова не вырвать Нечего ему волноваться по всяким пустякам. – Температуры вроде бы нет.

– Я же говорю, всё в порядке, – устало вздохнула я, выдавив улыбку. – Мне бы ненадолго прилечь и всё само собой пройдет.

– Может, врача на дом вызвать? – взволнованно спросил Кирилл, окинув меня подозрительным взглядом.

- Не надо.

– Не надо, – скептически хмыкнул он. – Помочь тебе дойти до дивана?

– Нет, – твердо помахала головой, для убедительности потянулась к галстуку, поправляя и без того идеально затянутый узел. - Я сейчас еще немного посижу, а потом сама дойду. Ты иди, завтракай и на работу, а то опоздаешь к клиенту.

Мужчина только и хмыкнул, ничего не сказав, и поцеловал меня в лоб, поднявшись на ноги.

– Я буду в то же время, что и всегда. До вечера.

– До вечера, – ответила я. - Люблю тебя.

Кирилл только усмехнулся и вышел, ничего не ответив, а я вот только поняла, что сказала. Признание в любви вырвалось на автомате, будто я делала это каждый день, хотя на самом деле даже и не помню, когда в последний раз говорила ему это за всю нашу супружескую жизнь, да и говорила ли.