Сразу после того, как сели за стол, Юля уточнила, удобно ли будет обращение «ваше величество». Разрешение ей дали, а на большее она и не претендовала. Повезло – ее величество здесь одна и не надо заморачиваться с сортировкой гарема. Интересно, правитель жен как называет? По номерам? И есть ли у него «любимая жена»?

Седьмая на вид была чуть старше Юли. Не удивительно, что вскоре за столом установилась вполне дружеская атмосфера.

– Юлия, я хотела вас поблагодарить за Альгара. Если бы не вы, не знаю, что с ним могло случиться, – вздохнула ее величество. В серых глазах мелькнул призрак недавней тревоги.

Как что. Полицейское отделение, служба опеки и круглые глаза тетенек, когда им продемонстрировали бы фокус с исчезающим и появляющимся камнем. Юля позволила себе представить Филя в полицейском участке, выкрадывающим Совенка…

– Все со мной было бы хорошо, – проворчал деть, разрушая сладкую иллюзию: Филь с мечом против полицейского с калашом. Блокбастер. Часть первая.

– Аль, – поспешила вмешаться Юля, видя, как закаменело лицо седьмой матери, – излишняя самоуверенность вредна всем, а уж военачальникам она как смерть.

Деть надулся, но промолчал.

– И ты забыл об одном. То, что с тобой хорошо, знал только ты. Остальные в это время мучились тревогой и сомнениями.

Ее величество с благодарностью во взгляде поддержала:

– Я так боялась за тебя, Альгард.

Совенок недоверчиво округлил глаза. Он все еще выглядел настороженным олененком, но первый лед был разбит.

– И всю ночь молилась за тебя Девятиликому.

Юля смотрела на седьмую мать, понимая, что это шанс найти заступника для Совенка. Придушить ревность, свести этих двоих. Интуиция была «за» – Седьмая не казалась монстром. Пусть хоть кто-то будет рядом, когда она вернется домой.

– Ты должен извиниться, – прошептала, склонившись к маленькому ушку. Деть тяжко вздохнул – упрямый ослик – поднялся. Подошел к ее величеству, склонил голову, прижал ладонь к сердцу.

– Прошу меня простить за неподобающее поведение, мать Эллиана.

– Обнимите его, – прошептала еле слышно Юля, глазами указывая на Совенка.

Ее величество испуганно моргнула, но поднялась, неловко обняла малыша, привлекая к себе. Осторожно, точно Аль мог укусить, провела рукой по жестким волосам.

– Вы правда волновались? – уткнувшись лицом в платье, и оттого глухо спросил малыш.

Маска на лице седьмой матери пошла трещинами, и сквозь растерянность и настороженность проглянула нежность.

– Да, милый, очень, – проговорила женщина. Уже не стесняясь, прижала к себе худенькое тельце. И Аль поверил.

– Простите, – прошептал на этот раз вполне искренне, отодвинулся, заглянул в лицо седьмой матери, и та подарила ему растроганную улыбку:

– Я больше не сержусь, правда. Главное – ты нашелся. И буду очень рада, если ты станешь забегать ко мне.

Потрепала по голове, на поцелуй не решилась и предложила:

– Не хочешь глянуть новую книжку? Я оставила для тебя на кресле.

Совенок хотел. Да и скучно ему было сидеть за столом с двумя взрослыми тетями.

– Иди-иди, – кивнула Юля. Еще и Филь задал какие-то легенды… И вот какая учеба после такого дня?!

– У меня сейчас много времени, – словно извиняясь, сказала ее величество, глядя сквозь Юлю и добавляя с горечью: – Слишком много. Вы ведь не знаете наших обычаев? Я считаюсь матерью чужих детей, из которых только Альгард еще ребенок. Остальные уже взрослые или почти взрослые.

Юля сокрушенно соглашалась, подталкивая к откровенности.

– Не знаю, зачем я вам это рассказываю, – расстроенно удивлялась Седьмая, – я ведь ритуал два раза пыталась пройти. Не получается. Целители меня проверяли. Говорят, проблема не с телом, а с головой, мол, не готова носить ребенка, вот и сопротивляюсь. Но как же не готова, когда я этого так хочу!