– Вы верно понимаете ситуацию, Ю-лия.

Его высочество ухитрялся короткое имя разбивать на два. И это Ю – пауза – лия начинало выводить из себя.

– Вам пора, – не стал затягивать с церемонией, открыл портал и приглашающе махнул рукой: – Прошу, я присоединюсь позже.

Совенок потянул Юлю, торопясь покинуть зал скорби. Переход – и они вышли в широком коридоре, где пол был вымощен серым камнем, стены покрыты белой, блестящей облицовкой, сводчатый потолок – а здесь любили высоту и простор – освещался магическими лампами. Двери повторялись через каждые метров десять. Это явно были господские покои, а не коридоры тюрьмы, куда Юлю притащили первый раз.

– Почему ваши порталы не калечат, открываясь внутри дома? – спросила девушка, едва поспевая за набравшим скорость малышом.

Совенок чуть притормозил, но тут же рванул вперед:

– Не знаю, но никогда не слышал, чтобы кого-то покалечило.

Значит, решили этот вопрос с открытием портала в помещении. И Юля поставила себе мысленную пометку, если доживет – пообщаться с «русским». Интересно же.

– Помнишь о вальшгасе? Обязательно сходим в загон. Еще пойдем в плавающие сады и в призрачную галерею, тебе понравится, – фонтанировал идеями Совенок. Как и любой ребенок, он уже забыл о слезах, наказании и неприятностях. Юля так быстро переключаться не умела и настороженно поглядывала по сторонам, идя следом за малышом. Накаркала.

Одна из дверей распахнулась, и в коридор вывалилась целая процессия. Ну как вывалилась… Степенно и величественно вытекла из двери, и было ясно, что избежать встречи не удастся.

Высшее общество эсхарата Асмас предпочитало черный, темно-зеленый, серый и синий цвета. Красный, золотой и серебряный Юля заметила на вышивке, которой щедро были украшены наряды. Мужчины здесь носили обтягивающие брюки, рубашки с широкими рукавами и жилеты: короткие, средние или длинные. А еще на жилетах болтались платки, идущие от правой груди до правого же рукава. Женщины были в длинных до полах – кто бы сомневался – приталенных платьях и аналогичных жилетах, отличающихся от мужского варианта более богатой вышивкой. В остальном все было знакомо: серо-белые шевелюры и надменные лица.

Процессия хозяев жизни замедлила шаг. Совенок, наоборот, ускорился, идя на таран. Юля уже приготовила извинения – пусть на русском, зато с улыбкой, но тут рослый мужчина заступил им дорогу, и деть был вынужден остановиться. По девушке скользнули недоуменные взгляды, еще бы – джинсы, кроссовки, кофта и длинная – до колен – ветровка-парка ярко-оранжевого цвета не вписывались в местную моду. Юля специально решила соблюсти баланс – не платье, но попа прикрыта, а кроссовки и джинсы – как чувствовала, что пригодятся.

Далее последовал обмен репликами. Дядя наседал на ребенка, багровея лицом и повышая голос. Совенок вяло оправдывался, опуская голову. А на Юлю вновь начало накатывать. Ненависть, точно живое существо, билась внутри, требуя крови. Был бы в руках дробовик – так бы и зарядила в живот.

Она сама и не поняла, что сделала. Просто в какой-то момент мужик занес руку, чтобы закатить оплеуху Совенку, и Юля оказался между ним и ребенком, сжимая чужое запястье. Вроде просто сжимала, а мужик почему-то заорал, обмякая к ногам девушки.

Коридор взорвался визгами и криками. Голосило сразу несколько дур, то есть дам, а вот кавалеры на визг размениваться не стали. В лицо Юли ударил теплый порыв ветра, краем глаза она заметила цветную пыль, а потом от браслета во все стороны, обходя Совенка, разошлась волна силы. Без звука снесла аристократов к стенам, расчистив дорогу.