Маша не ответила. Она подгорела молоко на электрической плите, разлила его в красивые чашки с цветочными узорами, наломала черного хлеба руками и поставила перед Максимом

Глаза мужчины стали влажными. Их первая еда, приготовленная Надей. Она была безумно вкусной. Пусть и была налита в потрескавшиеся чашки, на старенькой кухне в их маленьком доме. Он дрожащими руками взял в руки чашку, сделал небольшой глоток и откусил хлеба.

— У Нади было вкуснее, — глухо сказала Маша, поставив чашку на стол. Из ее глаз градом хлынули слезы. — У нее было вкуснее...

— Все хорошо, — тихо сказал Максим, подходя к сестре и обнимая ее. — Сейчас она в том месте, где точно счастлива. Не плачь, дурочка. Надя этого не любила. Ты же обещала ей, что...

Маша что-то бормотала, уткнувшись в живот младшего брата. Ей было больно. И Максиму тоже. Но они уже ничего не могли сделать.

Большая, дорогая и уютная кухня, никак не могла быть лучше той маленькой тесной кухоньки, где они впервые ели после долгой голодовки. Где Надя каждый день кормила своих брата с сестрой. Где Надежда дарила им надежду на будущее.

***

Голова ужасно болела. Что это? Я же должна была умереть. Разве нет? Неужели меня оживили врачи? Ох, значит, поборемся еще. Не такое проходили! Надежду так просто не убить.

Я с трудом открыла глаза и не смогла понять, что происходит. Вместо привычных белых потолков и противных жужжащих ламп, я увидела, как через множество дырок в деревянном потолке пробивается солнечный свет. На таких же деревянных стенах висят пучки сушеных трав. Пахнет от них очень вкусно. Но к этому запаху примешивается запах пыли и плесени.

Я с трудом присела. Голова все еще кружилась. А еще очень хотелось есть.

Я осмотрелась еще внимательнее. Комната, в которую я попала, была достаточно большой. Пол был непрочным и в некоторых местах зиял дырами. Имелся камин, в данный момент, не зажжённый и множество кроватей. Большинство из них были свалены в кучу. Пять стояли рядами, и я лежала одной из них. Кровать была жесткая, скорее всего, сделана из древесины. Подо мной был тонкий матрас и грязное постельное белье. Подушка, кажется, была набита соломой.

— Где это я? – раздался в помещение мягкий, пусть и хриплый со сна, девичий голос.

2. Глава вторая. «Знакомство. Часть первая».

От звука собственного голоса голова снова взорвалась болью. В глазах все поплыло, поэтому мне пришлось зажмуриться и прижать ладони к голове. Головные боли были для меня привычным делом. Но под пальцами, помимо волос, я ощутила повязку. Она была не туго замотана, но, кажется, на ней была запекшаяся кровь.

«Что со мной вообще стряслось?» — подумала я, когда головная боль стихла. — «Меня что, похитили? Но на кой я им? У меня даже здоровых органов на продажу нет».

Открыв глаза и несколько раз моргнув, восстанавливая четкость зрения, я только сейчас заметила, что на мне платье. Красивое, зеленого цвета с различными золотыми рисунками. Ткань пусть и была грязной, но я точно могла сказать — очень дорогая и качественная. Но у меня отродясь такого платья не было. Я не любила тратить деньги на бесполезные вещи. А такое платье — бесполезное. Ну, куда я пойду в платье в стиле древнего средневековья?

Я вздохнула и потянула руку, чтобы коснуться юбки, но замерла. Мои ладони были изящными, пальчики тонкими, все это без следов от уколов, без царапин и шрамов. А еще на них не было ни единой морщинки.

— Что за...

Я шокировано поднесла ладонь к глазам. Затем коснулась рукой другой руки и убедилась, что все это не сон. И я чувствую свое тело. Но мое ли оно вообще? Не уверена, что врачи за столь короткий срок смогли бы изобрести лекарство от старения.