- Мама! – вздохнула я. – Пусть добивается, только без меня. У нас с ним теперь разные пути.

- Алена, подумай… Ты думаешь с твоим отцом было легко? Всякое бывало.

- Мама, - перебила я дорогого мне человека. - Я не люблю Артема, и жить с ним не хочу. И мне очень обидно, что ты поддерживаешь его, а не меня. Он столько нервов мне попортил, я столько выстрадала из-за него, тебе ли не знать. Не ожидала от тебя подобного…

- Доченька, я просто желаю тебе счастья, обычного женского счастья, - услышала вздох в трубке. – Вот будут у тебя свои дети, тогда поймешь меня.

- Знаешь, я разберусь как-нибудь сама со своей жизнью. А если тебе еще раз позвонит Артем, можешь передать ему мои слова – обратной дороги не существует. Я к нему не вернусь, и своего решения не изменю.

- Доченька, - мама насторожилась. - У тебя кто-то есть?

- Есть, - улыбнулась я.- Самоуверенный, харизматичный, почти идеальный мужчина в самом расцвете сил.

- Ты меня с ним познакомишь? - тут же последовал вопрос.

- Конечно, - едва сдерживая смех, ответила я, уже предполагая, что последует дальше. И я не ошиблась.

- И как его зовут?

- Ирискин, - расхохоталась я.

- Тьфу! Аленка, ты совсем на этом коте помешалась.

- Мамочка, если в моей жизни произойдут изменения, поверь, ты узнаешь об этом первая. А если мне понадобятся твой совет или мнение, я обязательно спрошу…

Поболтав еще немного, мы закончили наш разговор, и я потопала завтракать. Уже в коридоре услышала странный, какой-то хрюкающий звук. Войдя на кухне, ошалевши от увиденного, замерла на пороге и только смогла выдавить:

- Ты вообще охамел?

Ирискин сидел на кухонном столе и с аппетитом, чавкая, как поросенок, ел мою кашу, вернее, доедал ее.

Кот поднял на меня перемазанную молоком усатую морду и тоже замер.

- Убью, - пообещала я, хватая кухонное полотенце. - У тебя совесть есть?!

Осознав, чем ему грозит подобная выходка, кот на полусогнутых лапах стал отступать, не сводя с меня настороженного взгляда. Вся шерсть на морде была перемазана в молочной каше, с усов капало молоко. Шаг, еще шаг…

А потом он рванул вперед. Только успела замахнуться, а его уже и след простыл.

- Ирискин!  - завопила я, рванув за ним. - Свинтус, ты, а не кот.

Забежав в комнату, стала оглядываться. «Любителя» каши нигде не было видно… Плотно закрыв дверь, позвала:

- Кись-кись.

Кот не откликнулся, видимо, решил притвориться мертвым. Но я была в ярости. Сегодня Ирискин превзошел сам себя.

- Паразит, ты где?

Ответом мне была тишина. А потом на диване, среди подушек и одеяла, я заметила кончик хвоста.

Подкравшись к дивану, схватила кота:

- Попался!

Откинув одеяло, увидела перепуганную морду, огромные черные глазище и крупинки риса на своем постельном белье…

- Гад! – прошипела я, и схватив Ирискина двумя руками, поволокла его мыться в ванную.

Закрыв дверь на щеколду, посадила диверсанта на стиральную машинку и стала пытаться расстегнуть ошейник. Он был каким-то странным – металлическим, состоящим из плотных подвижных пластин, создающих эффект ленты. Сначала он показался мне цельным, но потом я подумала о том, что ведь как-то на кота его надели, а значит есть потайная застежка, необходимо ее только найти. Перебирая ошейник пальцами, я пыталась понять, как же его расстегнуть, а потом заметила, что одна из пластин, чуть светлее, вернее, потертее, чем остальные.

Нажав на нее, услышала щелчок, и ошейник соскользнул с шеи кота. Тут же раздалось: «Мраяу», и Ирискин попытался сбежать, но не тут-то было. Я крепко держала воришку за загривок.

- Не получится, - покачала укоризненно головой. - Надо было думать, когда воровал чужую кашу. У тебя совесть есть?