Ася успела подколоть мои волосы заколками-клубничками с обеих сторон, мои губы блестят ярко-розовым блеском, щёки, вероятнее всего, перерумянены, потому что пудра в палетке Таси чересчур красится.

— Прекрасно выглядишь, — сдерживая смех, Адам делает мне комплимент. — Настоящая супермодель. Тебе сейчас только на обложку какого-нибудь журнала.

— Спасибо, — отвечаю, но в отличие от мужчины, смех не сдерживаю. Позволяю мелодичному смеху разнестись по всей палате. — Готов на мне вновь жениться, дорогой? 

— А были сомнения? — вздёргивает бровь и поддерживает меня в смехе.

— Это ты ещё быстро пришёл, — вмешивается Тася, гордая тем, что отцу понравился макияж. — Мы не успели ресницы накрасить. Может, выйдешь и мы все доделаем? А потом ты зайдёшь и подаришь ей свои подарки? Мы вас с Асей на телефон снимем. Потому музыку ещё поставим, и вы как в фильмах будете?

— Она мне и такой нравится, — мягко отказывает дочери Адам и я готова его расцеловать. Уж глаза я точно им боюсь доверить. Они мне блеском все зубы покрасили, а что будет с глазами страшно представить. — Она ведь у нас красавица, девочки? Да? — уточняет он у них, и подойдя ко мне, целует в щеку и отдаёт цветы. — Это тебе, пчёлка.

— Спасибо. Они очень красивые.

— Не красивее, чем ты.

— Папа, ты её смущаешь! — воскликнула Тася, смотрящая сейчас на нас, как на своих кукол. С любовью.

— А ну давайте, собирайте свои вещи в сумочку, — отдаёт приказ дочерям Адам и те тут же принимаются выполнять. Он военный или у нас дочери такие послушные? — Как ты себя сегодня чувствуешь? — поинтересовался он у меня. — Извини, что днём не пришли. Незапланированные дела на работе появились.

— Всё в порядке, — пожимаю плечами, делая вид, что не сидела и не выжидала их у часов. — Вчера были родители и тётя. Обещали тоже навещать. Так что я не скучаю.

— Я бы не хотел этого, — напряжённо, спустя минуту молчания, заговаривает муж. — В отличие от тебя, я помню и знаю намного больше о них. О том, что они сделали с тобой. И я бы не хотел, чтобы вы общались, когда меня нет рядом.

— Так напомни и расскажи мне о них, — прошу, хоть и знаю, что не ответит.

— Нет.

— Почему? — спрашиваю, настаивая на ответе. — Они все такая же часть моей семьи, как и ты, и девочки. — Почему я должна видеться с ними лишь в твоём присутствии?

— Я приготовил для тебя ещё один подарок, — быстро меняет тему Адам и достаёт из подарочного пакета коробку с дорогим новеньким телефоном. — Вчера я не подумал об этом, но сегодня мы заехали и вместе с девочками выбрали тебе телефон.

— Белый, — уточняет Тася, ворвавшись во взрослый разговор. За что получает строгий взгляд родителя. — И красненький чехол к нему, — неловко добавляет.

— Спасибо, но я жду ответ на свой вопрос, — не унимаюсь. Я хочу знать и понимать, что происходит вокруг меня. — Что такого сделали мои родители, что ты не разрешаешь мне с ними общаться? Я требую ответа, Адам!

— Нет! — зло обрывает, но заметив на моём лице капли слёз, смягчается. Но не совсем. — Прошу, успокойся. Поверь, мне легче стерпеть твои слёзы от непонимания и обиды, чем истерику и возможную депрессию. А она будет. Мы уже это проходили. Ты должна знать одно: почти все, кто тебе нужен, сейчас в этой палате. Мы твоя семья.

— Ты эгоист, — произношу, глядя ему в глаза. — И я тебя не понимаю! Потому что мне дико всё это! Просто расскажи мне, в чём же причина и я послушаю тебя! Я имею право знать правду! Это ведь мои родители. И чтобы они не сделали… они тоже моя семья.

— Хочешь ответ? Я тебе его дам! — срывается Адам. — Но потом не плачь, упрямица. Как и всегда. Заноза. Ты не нужна собственным родителям. Им плевать на тебя! Им важнее деньги. И тебе об этом скажу не только я.