- Я сегодня гуманист, поэтому обойдусь без жертв. Их достаточно полегло на четвертом этаже, поэтому на сегодня хватит, - продолжала я нервно нести чушь, на ходу придумывая план по отвлечению женщины. – Так, как у вас дела, говорите?

- Нормально, - изогнула она бровь, а я в этот момент почувствовала, как она сканирует моё тощее тельце. Вот и пельмешки в желудке пересчитала. Одиннадцать. – У тебя точно всё нормально?

- У меня? – перешла я на ультразвук и неловко махнула рукой, отчего с её стола упала какая-то корзиночка с цветами из бисера. – Ой, у вас упало, Галина Олеговна!

- Я подниму, - поспешила наклониться женщина, чем здорово меня выручила.

Пока она кряхтела под столом, я быстро схватила журнал посещений и поняла, что дело пропала, потому что спрятать мне его было некуда, а бежать прямо сейчас уже не вариант, поэтому я не нашла ничего лучше, кроме как спрятать его под футболку и закрепить для верности резинкой пижамных шортов.

Но шиш…

Шишка из волос на голове Галины Олеговны появилась раньше, чем я успела щелкнуть резинкой. И, чтобы не казаться подлой воришкой, я снова не придумала ничего умнее, кроме того, как начать обмахиваться эти журналом прямо себе под футболку.

- Ух! Что-то жарко тут у вас, - запыхтела я и для верности еще и перед лицом себе помахала журналом. – Как вы тут сидите?! Ужас!

- Шишкина, с тобой точно всё в порядке? Может, тебе от головы чего дать? – обеспокоенно спросила женщина.

Топор мне, пожалуйста, от головы моей дурной. Принимается один раз в шею. До упора.

- От головы? – состроила страдальческую мордашку. – Да, можно. Болит немного и кружится.

- Сейчас, - всполошилась Галина Олеговна и поднялась со своего стула, после чего удалилась в свою коморку, в которой ночевали и другие вахтеры.

Настал момент, когда нельзя было терять ни секунды.

Развернулась на пятках и почти на цыпочках, добежала до угла, за которым скрывалась лестница, а на ней толпа, смеющихся друг другу в плечи, зрителей.

- Не можно! – прошипел кто-то из них и народ снова ожил, чтобы опять умереть в беззвучном смехе.

Всучила журнал в руки широко улыбающемуся Соколовскому, стрельнула в него убийственно убивающим взглядом и столь же быстро и резво вернулась на исходную позицию, ожидая возвращения вахтерши.

Как раз вовремя, потому что она уже вышла из своей коморки и торопилась ко мне, неся таблетки в вытянутой руке.

- Вот, Шишкина, держи, - вложила она мне в ладонь блистер. – И иди отдыхай, а то что-то, то краснеешь, то бледнеешь тут передо мной. Простыла, что ли?

Это стыд, Галина Олеговна. Самый стыдный стыд, что есть во мне сейчас и все его оттенки.

- Спасибо, - выдавила я, чувствуя, что сегодня не усну от угрызений совести. Она ко мне со всей душой и добрым сердцем, а я у нее журнал спёрла. – Спокойной ночи, Галина Олеговна.

- Иди уже, Шишкина, - махнула она на меня рукой, продолжив заполнять один из журналов.

Лишь бы до журнала посещений не дошла раньше, чем я поднимусь в свою комнату.

Практически откланявшись, завернула за угол и столкнулась с Соколовским, который меня там всё еще поджидал. Единственный, кто остался меня ждать и дождался.

- А ты не такая уж и скучная зубрилка, как я думал, - шепнул он мне, толкнув плечом.

- Сам ты... пудрилка, - прошипела я и прошла мимо него на лестницу, чтобы поскорее подняться на свой спасительный четвертый этаж.

- И ничего я не пудрилка, - догнал меня Стас и встал поперек дороги, преграждая мне путь своей широкой грудью, которую хотелось проткнуть ногтем. Вскинула на него грозный взгляд и поймала плутовскую улыбку. – Может, сходим куда-нибудь? Вдвоём.