– Ох, зря мы сюда забрели. Эти явно из жуликов.

– Скорее всего, контрабандисты!

– Ах, а вдруг это какие-то убийцы!

Но жадность явно заглушала остальные чувства. Им и в голову не могла прийти даже мысль позвать стражу. Хоть и косвенно, но они являлись в данную минуту причастными к преступному миру и могли навлечь беду и на свою голову. Придерживаясь принципа «я ничего не вижу и не слышу», они двинулись дальше.

А торговля уже вовсю кипела. Совсем небольшая площадь и часть ближайших чумазых узких кривых улочек были заполнены самой разношёрстной публикой. От грязных нищих в тряпье и лиц сомнительной наружности до вполне респектабельных господ, которые старались насколько возможно максимально загримироваться, укутавшись в капюшоны, дабы остаться неузнанными. Здесь были и граждане среднего достатка, и всякие ловкачи. Лоточники с едой, как на обычном рынке, бойко выкрикивали свой товар. Даже гул голосов был такой же. Только заключающие сделку переходили на шёпот, дико озираясь и оглядываясь. Это дело такое!

Ждан и Боян, как людцы здесь бывалые, сразу выцепили взглядом знакомые лица, которые сбывали из краденого то, что их в первую очередь интересовало. Плечо к плечу, как самодвижущаяся крепость, они штурмовали поток народа, рассекая его на две половины. При этом Ждан воинственно и демонстративно перекидывал самострел с одного плеча на другое. Боян не менее устрашающе размахивал колчаном со стрелами.

Их целью была личность явно из преступного мира. Просторный балахон точно прятал в своих многочисленных складках какое-то оружие. Большой капюшон скрывал почти всё лицо, выделялся только большой сизый нос со шрамом поперёк, явно полученный в какой-то тёмной переделке. Вся фигура была сгорблена и напряжена. У её ног стояли два запылённых мешка.

– Доброго здоровьица, – начал первым Ждан, – мы можем поговорить?

Тёмная личность мелко и противно захихикала и стала развязывать мешки. Братья-кожевники тут же буквально нырнули туда. Жадно роясь в них, первым высунулся Боян:

– Сколько? – прошептал он как можно тише, что-то уже доставая оттуда.

Личность показала три пальца.

– Ох, – вздохнул Боян.

– Грабёж, – подхватил его брат, доставая ещё что-то, и, молчаливо показывая, уставился на сбытчика краденого.

– Вместе с первой – пять!

Братья молча переглянулись:

– Четыре!

Личность отрицательно помахала капюшоном, при этом большущий сизый нос явно не поспевал за движением головы.

– Тогда вот ещё с этим, – на свет из мешка показалась третья вещь.

Жулик показал шесть пальцев. Ворча и тяжело отдуваясь, братья поднялись с земли, остальное их уже мало интересовало:

– Пять эти три вещи!

Капюшон снова замахал из стороны в сторону.

– Ты же нас грабишь!

– Пять с половиной золотых – наше последнее предложение!

Личность, равнодушно пожав плечами и забрав товар, кинула его в мешки и демонстративно отвернулась.

– Хорошо, хорошо! Шесть так шесть, – испугавшись срыва хорошей сделки, взволновались братья-кожевники.

С огромным сожалением они расставались с каждой монетой, тяжело вздыхая и провожая каждую из них взглядом истинных мучеников.

Вдруг раздалась самая страшная фраза для всех присутствующих:

– СТРАЖА-А-А-А!!! БЕРЕГИ-И-И-ИСЬ!

Никакие природные катаклизмы или вторжение извне не смогли бы навести такой беспорядок и сумятицу. Все рванули одновременно во все стороны разом. Казалось, самые немощные и больные чудесным образом излечились и бежали быстрее самых здоровых и сильных. Торгаши, хватая товар, с выпученными глазами продираясь сквозь толпу, старались удалиться как можно дальше от источника крика «СТРАЖА». Кто-то пытался в этой сумятице выхватить, что плохо лежало. Другие, затравленно озираясь, не знали, что делать – попытаться изобразить благопристойных граждан или так же бежать со всех ног. Третьи, самые юркие, стали карабкаться на стены, чтобы уйти по крышам.