— Найди себе другое место, замухрышка.

Замухрышка, значит. Стало быть, вся дружба канула в небытие. Была с Дашей, теперь за Аланой хвостиком бегает. Слова те же самые говорит, как послушная Маша. Жалкое зрелище.

— Это моё место, — возразила и уткнулась в учебник. — Тем более, парта рассчитана на двоих.

— Считаешь, я могу сесть рядом с тобой? — она оперлась о столешницу и наклонилась ко мне. — Живо пересела.

— И не подумаю.

Я не боялась её.

Романову знала, как облупленную. Вполовину не такая смелая. У неё фобий немыслимое количество. Начиная с боязни пауков, темноты, высоты и заканчивая примитивными клоунами. Она играла жалкую пьеску по мотивам Кондрашовой. Я это прекрасно знала. Пойти дальше кишка тонка.

Вот только ошиблась. Жестоко ошиблась.

Наташа схватила меня за волосы и больно дёрнула, а потом и вовсе со всей силы толкнула, так что я неуклюже свалилась на пол. Потом вслед полетели мои вещи, намеренно разбросанные в разные стороны.

Стало обидно до слёз. Но хотелось не реветь в голос, а встать и вцепиться ей в крашенные пакли да повыдёргивать все напрочь.

Раздался громкий смех. Все надо мной издевались.

— Хватит, — услышала за спиной голос одного из своих однокурсников. — Перебарщиваете, девчонки.

— Не нравится, так не смотри, Никифоров! — огрызнулась откуда-то сбоку Кондрашова.

Вообще Артур был достаточно скрытным парнем. Мрачный, себе на уме. Особенно ни с кем не дружил никогда. Говорят, что после пар он работает охранником в клубе. Помогает маме, потому что та тяжело болеет. Отец умер недавно, мы всем курсом скидывались, чтобы поддержать.

Не ожидала, что он за меня вступится.

— Не ушиблась? — он присел на корточки прямо передо мной. — Встать можешь?

— Да, — ответила и принялась собирать свои вещи. — Спасибо, Артур.

— Нашла за что благодарить. Давай я.

Он быстро покидал мои тетради и книги в сумку, встал и подал руку.

— Если не горишь желанием оставаться с Романовой, можешь сесть со мной.

Только благодарно кивнула ему в ответ. Вести сейчас светские беседы никакого настроения не было. Тем более, на виду у всех. Зато Никифорова не смущало абсолютно ничего. Даже то, что на него каждый второй смотрел, как на врага народа.

— Ой, вы только поглядите, — насмешливо протянула Кондрашова. — Какая чудесная пара.

Молча прошла мимо и села рядом с Артуром. Прозвенел спасительный звонок и в аудиторию влетела преподавательница по политологии.

Я любила лекции Веры Дмитриевны. Она умела всё преподнести красиво и интересно, без скучных и нудных энциклопедических терминов. Вернее, объясняла их своим языком.

На следующей паре мы с Артуром снова сели вместе. Вернее, он подошёл и занял пустующий рядом со мной стул. Начали потихоньку общаться.

После обедали в столовой, обсуждали фильмы и книги.

В конце дня Никифоров предложил проводить до остановки, куда мы шли очень и очень медленно.

— Можно тебе написать вечером? — неожиданно спросил Артур, чем поставил меня в тупик.

— М-м-м… ну…

— Извини, если смутил. Просто будем переписываться. Без всяких.

— А у тебя есть мой номер? — улыбнулась в ответ.

Завис на несколько секунд и хлопнул себя по лбу.

— Дурак! А номера нет. Обменяемся?

— Давай. Восемь-девятьсот-одиннадцать…

Меня обняли за талию, а затем смачно чмокнули в щёку.

Кирилл. Вдыхаю его запах, но тело почему-то дрожит. Не понимаю, то ли от волнения, то ли от радости. Может быть, я окончательно сошла с ума?

— Ларина, стоит отвернуться и ты уже свой номер раздаёшь направо и налево.

— Привет, Кир. Мы тут разговаривали, — подал голос Артур.

— Ага, — хмыкнул Вершинин. — Девушку мою решил увести?

В его голосе ясно чувствовалась сталь. По коже побежали мурашки, а дыхание сбилось.