– Шапка, твою мать, что ж ты творишь? А если б я не успел затормозить? Я же тебя бы раскатал! Дурная…

– Ко-котенок, – пищу я, сжимая в руках малыша.

– Какой на хрен котенок, Юля? Я чуть тебя в дорогу не закатал!

Он в бешенстве. Его колотит так, что я вместе с ним дрожу.

– Я котенка спасала, – на глаза наворачиваются слезы.

До меня начинает доходить, что могло случиться и из-за чего Захар сейчас в таком бешенстве.

Он опускает растерянный взгляд и смотрит в район груди, где я прижимаю котенка.

– Ты ради котенка решила с жизнью расстаться?

– Я, – облизываю пересохшие губы, – я думала, я успею.

Голос дрожит. Захар шумно выдыхает и вытирает с моих щек слезы.

– Дурная, блин. Какая ж ты дурная, Шапка, – подталкивает меня к машине, – иди, садись.

– Куда? – ноги не слушаются, и я пару раз спотыкаюсь, но меня подхватывает крепкая рука Захара.

– В машину, блин! Хрен я тебя одну сейчас оставлю.

Доходим с ним до автомобиля, и Волков открывает пассажирскую дверь, подхватывает меня под бедра и усаживает в салон. Сам застывает в двери, нависает надо мной.

Смотрит на котенка, которого я все ещё сжимаю, и качает головой.

– Котенок, блин… котенок.

– Прости, – выдавливаю, хоть мне до сих пор сложно говорить.

Захар выгибает бровь и смотрит удивленно мне в глаза.

– За что?

– За то, что не подумала…

Захар усмехается.

– А, ну да, я заметил, что ты и «подумать» иногда несочетаемое.

Эта фраза быстро перебивает все мое чувство вины, и я скриплю зубами. И только все ещё опухшая губа Захара тормозит меня от очередной пощечины.

– Ну вот, хоть рыдать перестала. Куда тебя?

Хлопаю глазами. Поражает его способность переключаться с одного на другое.

– Везти куда?

– Никуда, я сама дойду.

Захар закатывает глаза.

– Чтоб опять под колеса бросилась?

Запихивает мои ноги в салон и захлопывает дверь. Блокирует замки, видимо, чтобы не сбежала.

Усаживается за руль.

– Дорогу покажешь? – поворачивается ко мне.

А я начинаю соображать. Ну не могу же я его сама привезти к своему дому, там малыши. А я не хочу, чтобы он заподозрил, что у меня есть дети.

Мало ли что ему взбредет в голову. Не просто же так мы постоянно с ним сталкиваемся, когда я этого не жду.

– В оранжерею меня довези, пожалуйста, – попытка не пытка, вдруг сработает.

Захар фыркает.

– Не дури, а. Дом твой где?

– Мне надо ещё дела поделать.

Захар рычит:

– Юля, мать твою, я дико устал и хочу поскорее рухнуть на кровать и вырубиться. Так что говори быстрее, куда тебя везти.

И его тон заставляет вжать голову в плечи. Он весьма убедителен, и даже спорить не хватает смелости.

– Через две улицы направо, второй дом.

Говорю адрес соседки, но оттуда без труда перебегу к себе. Надеюсь, Захар не будет караулить, пока я войду в дом.

– Погнали.

Трогаемся с места. Котенок затих и мирно посапывает у меня на груди, пока я задумчиво глажу его по шерстке.

И кто посмел выбросить этого малыша? Видно, что породистый. Красивый такой, мягкий. Цвета «шоколад».

Мы почти уже подъезжаем к дому, который я ему обозначила.

– Вот скажи мне, Юлька-пулька, – начинает разговор Волков, – какого черта ты бросаешься под колеса машин? Это какая-то схема?

– Какая ещё схема?

Пожимает плечами, обтянутыми светлой футболкой.

– Ну мало ли, может, женихов так ищешь состоятельных? – и ржет, скотина.

Пока я захлебываюсь от возмущения.

– Ты идиот? – выкрикиваю в его наглое лицо. – Это ты какого черта опять тут забыл? Нет чтобы со своей силиконовой долиной по клубешникам модным тусоваться, шляешься по всяким деревням…

Между нами снова искры. Все по щелчку пальцев вспыхивает. Серые глаза впиваются в мое лицо.

– Я тебе говорил про Карину?