Рука непроизвольно тянется к животу. Погладив его через слой ткани сорочки, я невольно улыбаюсь.

Мой ребенок... Интересно, на кого он будет похож?

Телефон, лежащий на подоконнике, подаёт признаки жизни. Не обращаю внимания. Открываю холодильник и ищу, что бы можно поесть. Однако пусто... Меня несколько дней не было в стране и, естественно, некоторые продукты успели пропасть.

Всё-таки беру в руки мобильный. Пропущенный звонок от неизвестного номера и ещё один от сестры... Набирать Алину нет желания. Заказываю доставку еды и уже хочу убрать телефон, как он снова начинает звонить.

Ах, Алина...

— Доброй ночи, неугомонная, — отвечаю не очень весёлым голосом.

— Привет, сестрёнка. Мама сказала, что ты прилетела. Но почему-то обо мне и Айсель даже не задумалась. Снова на связь не выходишь…

— Что за ерунда? Просто времени не было, — устало тру лицо ладонью. — Завтра вечером обязательно заеду, если не устану на съёмках.

— Если не устанешь на съёмках... — повторяет сестра и я почему-то уверена, что она сейчас кривится от моих слов. — Ясно. Значит, ждать не стоит.

— Не выворачивай. Лучше скажи, как у вас там дела? Айсель снова капризничает? А малыш как, который в животе? — усмехаюсь собственным словам.

— Да вроде бы нормально. Жизнь продолжается, время летит... — Сестра вздыхает. — Милен, нам бы поговорить. Я бы прямо сейчас приехала к тебе, но... Не знаю даже. А твой малыш там как? Не пинается ещё?

— Успеем поговорить. Малыш, нет, не пинается. Рано нам ещё.

Сажусь на подоконник и прижимаюсь спиной к прохладному стеклу. Запрокидываю голову назад. Глаза слипаются. Я действительно устала, хочется спать.

— Обещаю, что приеду при первой же возможности.

— А если ты снова решишь покинуть страну? Мне иногда так страшно становится. Я же без тебя не смогу. Вот несколько дней прошло. Мы с тобой за эти дни ни разу не поговорили. Потому что ты не выходила со мной на связь. Знаешь, сестрёнка, это так обидно. Я скучала вообще-то, в отличие от тебя.

Голос сестры начинает подрагивать. Она говорит еле слышно, сдавленно и обиженно. И я снова сглатываю, понимая, что действительно поступила не очень красиво, скрываясь от всех родных. Какой-то детский поступок, не отрицаю. Но мне хотелось остаться одной, ни с кем не иметь связей. Было необходимо проанализировать хаос, который происходит в моей жизни до сих пор, без чьего-либо участия.

Получилось ли у меня разобраться в своих чувствах? Нет, ни черта. Я с каждым прожитым днём запутываюсь ещё сильнее, не понимая, чего хочу.

— Не обижайся, родная. Ты лучше всех должна меня понять. Иногда человеку необходимо остаться со своими мыслями наедине.

— Это не помогает, Милен. По собственному опыту знаю. Наоборот, нужно с кем-то делиться, опустошать душу. Поверь, только так легче становится. Ты всегда была моей силой и опорой. Как и сейчас. Я хочу поддержать тебя в твои трудные времена, но ты, блин, от меня прячешься, скрываешься.

Голос Алины уже хрипит. И я понимаю, что она на грани. Ещё пару слов, и сестра расплачется.

— У нас съёмки завтра. Если хочешь, приезжай завтра с Айсель. Кстати, сниматься я буду с Эмином.

— С Эмином? Да ладно! А он тут каким судьбами? Мы же говорим об одном и том же человеке, верно?

— Ну конечно, Алин, — смеюсь я. — В Америке как-то случайно встретились. Он за те дни, что я там была, постоянно был рядом.

— Случайно, — повторяет зачем-то сестра. — Хорошо, я обязательно приеду. С Айсель, естественно. Ладно, родная, до завтра тогда. Раз ты ко мне не хочешь, я сама примчусь. Спокойной ночи тебе и сладких снов.

— И тебе.

Разговор с сестрой действительно немного расслабляет. И отвлекает. Я пью чай, минут двадцать ещё сижу в кухне. Жду доставку еды. Да, поздно, но что поделать. Слава богу, курьер приходит очень даже быстро. Поблагодарив парня, я возвращаюсь обратно на кухню, сажусь за стол.