Я смотрю на отца в упор. Он первым переводит взгляд. Кивнув Эмину, заходит в кабинет и закрывает за собой дверь.

Бестужев стискивает зубы и не сказав ни слова, обнимает за плечи и прижимает к себе. Иногда мне кажется, что он чувствует мою боль. В его глазах пробегает некое понимание. Будто сам когда-то пережил аналогичное.

Сглотнув очередной раз, я иду к лифту. Эмин следует за мной.

В кабинке, сделав над собой усилие, втягиваю в лёгкие как можно больше кислорода, которого мне катастрофически не хватает.

Дима... Он выглядел ужасно. Темные круги под глазами, прилипшая ко лбу челка и щетина... Будто не брился месяцами, хотя я видела его буквально несколько дней назад. Тогда он был аккуратным, не таким вымученным.

До машины Бестужева буквально бежим. Потому что дождь льет как из ведра. Эмин открывает дверь и приглашает сесть. Сам же обходит автомобиль и располагается за рулём. Заводить двигатель не спешит. Достает из бардачка бутылку и протягивает мне.

Пить мне совсем не хочется, но я принимаю воду и открутив крышку, делаю несколько глотков. Да, чуточку успокаиваюсь.

Нервным движением поглаживаю промокшие волосы. Откинувшись на спинку сиденья, я крепко зажмуриваюсь. Из горла вырывается тихий смешок. Похоже, накатывает истерика. Мой мозг отказывается принимать увиденное.

— Тут что-то не чисто, — проговаривает мои мысли вслух Эмин. — Действуй он против наших отцов... Его бы в порошок стёрли, или же закопали. Причем заживо.

Кривлюсь от слов Эмина.

— Я точно так же думаю. Мне обидно, знаешь... Если Беркутов устраивал спектакль... это было очень больно. Слишком он грубо со мной разговаривал... слишком резким был. Наотмашь бил словами...

— Возможно, во благо. — Эмин невесело усмехается.

Смотрю перед собой. Наблюдаю, как на стекла падают капли дождя, как издают пронзительные звуки, как они текут вниз...

Мне хочется смеяться и плакать одновременно. Мне хочется волком выть или же головой об стену биться, лишь бы узнать, что творится вокруг. Какую игру ведут взрослые. А ведь я имею права знать, потому что сама пешка в той самой игре...

— Если спросишь мое мнение... — Эмин делает паузу, заставляя повернуть голову и заглянуть в его темные глаза. — Езжай в дом дяди Тимура. Знаю, не хочешь... Понимаю. Но нужно, Милена. Потому что у тебя в голове вопросов гораздо больше, чем ответов. Она забита предположениями, — он шутливо тычет пальцем мне в висок, затем взъерошивает мои влажные от дождя волосы и, рассмеявшись, притягивает к себе, целует в макушку. — Нужно, наконец, понять, что творится. Иначе на нервах будешь весь день. Каждый человек будет раздражать своим присутствием.

— Не очень хочется, Эмин.

— Нужно, мелкая, — он разводит руки в стороны.

Его слова заставляют улыбнуться. Потому что никакая я не мелкая. Мы одного возраста. И, если память мне не изменяет, как раз он младше меня на пару месяцев.

— Ещё и выспаться надо. Завтра трудный день, Эмишка, не находишь? Подготовка к съемкам...

Эмин недовольно кривит свои полные губы.

— Никогда не называй меня так, Милена. Раздражает. Эмилия тоже иногда так зовет. Что подбешивает не на шутку.

Раздается трелль телефона Бестужева. Достав его из кармана, он смотрит на экран. Не могу не заметить улыбку, которая растягивается на его лице.

— Ну вот. Едва я упомянул сестру, как она звонит, — тихо смеётся он.

Наконец заводит двигатель, но опять же не спешит трогаться с места. Принимает звонок Эмилии — своей старшей сестрёнки:

— Здравствуй, Эми.

Тру переносицу пальцами, не сводя взгляда от здания агентства. И вдруг замечаю, как открывается входная дверь. Слегка подавшись вперёд, цепляюсь взглядом за безумно знакомую фигуру. Это Дима. Без сомнений.