Милая мышка в лапах голодного кота!   

Поднявшись на борт самолета, я проводил ее до места, указанного в посадочном талоне и, поискав взглядом бортпроводника, направился к нему. То, что им оказался парень, даже сыграло мне на руку. Мужик мужика поймет намного быстрее.   

- Тут такое дело, - начал я доверительным тоном, доставая портмоне и выуживая оттуда красивую зелененькую купюру, - мы перед полетом поругались, - я кивнул в сторону Ланы, - и она назло мне зарегистрировала нас в разных концах салона.  

Парень глянул в сторону входа, затем ловко забрал у меня финансовое обеспечение своих услуг и кивнув, ловко организовал переоформление мест.    

- Все нормально, мышка? - спросил у Ланы, вернувшись и, убрав чемодан в отсек для ручной клади, опустился в удобное кресло.   

- Да-а-а-а, - выдохнула она и тут же сощурившись добавила, - вот только не говори мне, что это удачное стечение обстоятельств, что наши места оказались рядом.   

- Не буду, - улыбнулся я, убрав непослушную прядку волос ей за ушко, коснувшись пальцами теплой кожи, - эти “удачные обстоятельства” имели свою цену. Но ты же не против?  

Она лишь пожала плечами и отвернулась к иллюминатору.   

Самолет готовился на взлет, выруливая на взлетную полосу. За бортом раннее декабрьское утро все еще прятало от нас в темноте небес солнечный свет, и лишь мощные фонари электрического освещения разгоняли мглу.   

Прослушав все приветствия, правила поведения на борту самолета и прочую предполётную информацию мы пристегнулись ремнями безопасности и приготовились к отрыву от земли. Легкая тряска, вызванная набором скорости, внесла сумятицу в самочувствие Ланы. Я заметил это по выражению испуга на ее лице, а ее тонкие пальцы до белизны костяшек впились в подлокотники кресла.   

- Ты боишься взлета? - наклонился к ней и, отцепив похолодевшую ладошку, оставившую вмятины на обивке, сжал в своей ладони.   

- Вообще, перелетов в целом, - прошептала она, почти не дыша, - я поэтому и пила виски, чтобы расслабиться, а ты забрал, - даже в такой ситуации она не преминула грозно рыкнуть, точно сердитая кошка, а не напуганная мышь.   

Я ухмыльнулся и поднес к губам ее руку. Коснулся губами пульсирующей венки на запястье, и внимательно следил за ее реакцией. Зрачки расширились, затопив чернотой голубую радужку, дыхание сбилось, а язычок прошелся по пересохшим губам. Испуг, смешанный с предвкушением, необузданными эмоциями окрашивал ее взгляд.   

Да мышка, я покажу тебе лучший способ избавление от страха перелетов, чем напиться как сапожник!  

Не разрывая нашего зрительного контакта, я продолжал ласкать чувствительную кожу ее тонкого запястья. А как только засветилось табло, оповестившее нас о наборе нужной высоты, быстро отстегнул ремни безопасности, укрыл нас пледом и впился жадным поцелуем в мякоть ее податливых губ, ловко сминая сопротивление и подчиняя себе.   

Она сдалась, расслабилась и отдалась во власть моих губ и рук. Ее бархатная кожа горела огнем под моими ладонями. Ее сдавленные стоны наслаждения, заглушаемые поцелуями, острой волной желания пробегались по позвоночнику, концентрируясь легкой неудовлетворенностью в паху. Я готов был взорваться, когда ее ладонь легла поверх ширинки. Стиснув зубы, переложил ее чуть выше и прошептал срывающимся на хрип голосом:   

- Чуть позже, мышка! Чуть позже...  

Пальцами скользнул под эластичный пояс ее спортивных брюк и умелыми касаниями к самому чувствительному местечку, довел мышку до кульминации. Упивался ее наслаждением, глотая тихие стоны удовлетворения. Дрожь эйфории пробежалась по ее расслабленному телу.