Кроме того, у меня до недавнего времени наблюдался хронический недосып, отчего контроль за весом сильно снизился.

Только по счастливой случайности я не поправилась. Одна только грудь, и сразу на пару размеров.

Теперь стоит выйти одной, без дочки, и мужчины на улице засматриваются. Пялятся и пялятся, никогда такого не было. То есть… Никита всегда засматривался на меня, но не другие мужчины, да еще в таких количествах.

Даже Полина заметила, когда приезжала в гости и мы с ней и Машуней отправились на прогулку. Она попросила покатить коляску, и все прохожие думали, что Полина у нас молодая мама, а не я. Ну и… посматривали на меня. Впрочем, на нее тоже. Полина стала такой красавицей, что глаз не отвести.

– Материнство тебе к лицу, – поддевала Полина, перехватывая взгляды проходящих мимо мужчин, а я только смеялась.

– Надоели уже. А вот тебе так идет прогуливаться с коляской. Когда вы с Матвеем уже решитесь на малыша? Университет ты закончила, самое время.

– Мы над этим работаем, – сказала Полина и улыбнулась.

– Обещай, что я буду второй, кто узнает. Первым, конечно, узнает, Матвей. Ну, а потом сразу мне расскажешь.

– Ладно, – ответила Полина и снова улыбнулась, – как только, так сразу.

– Уверена, вы будете классными родителями.

– Не знаю. Там видно будет, – беззаботно пожала плечами Полина.

– Матвей-то уж точно. Станет сумасшедшим папашей, из тех, что просто обожают своего ребенка.

– Время покажет.

– Я уверена. Он так безумно любит тебя, просто пылинки сдувает, что будет обожать вашу дочку, или сына. А тебя после родов станет на руках носить.

– Ну, он и так носит. Причем, в прямом смысле.

– Не сомневаюсь.

Тут Полина хмурится и берет меня за руку.

– Сонь, извини.

– За что?

– Блин, сказала не подумав. Тебе… ведь, наверное, неприятно все это слушать.

Зря она волнуется об этом. Если у меня не ладится в личной жизни так что ж, пусть и у других все будет плохо? Нет, конечно. Тем более у Польки с Матвеем. Они заслужили свое счастье, как никто. И доказали друг другу ни один раз, что не могут жить вдали друг от друга. Физически не могут. Вот просто никак.

А мы с Никитой… смогли. Значит, не настоящее это было, должно быть. И не встретила я пока того самого-самого, единственного.

Пытаюсь побыстрее сбросить вновь подступающую грусть, и успокоить подругу.

– Вовсе нет. Я так рада, что у вас все хорошо. А мне… я просто в восторге, что у меня есть дочка, Полин. Вот правда. Чувствую себя самой счастливой на свете и больше мне никто не нужен, можешь поверить.

Мне кажется, Полина не верит моим словам, но я искренна.

Это абсолютно так и есть.

Я очень люблю Маруську и наслаждаюсь каждым мигом рядом с ней.

Потом Полина уехала, а я вот, вновь гуляю с доченькой и вспоминаю о нашей недавней беседе.

Звонит телефон и прерывает вялотекущий поток моих мыслей. Поскорее принимаю вызов, пока Truly Madly Deeply, установленная на моем телефоне, не выдернула малышку из полудремы.

Это слишком романтичная мелодия, и я установила ее давно, но рука не поднимается сменить. Наивно, возможно, но я всегда немного витала в розовых облаках. Все же вдруг… вдруг однажды и в моей жизни появится мужчина, который… мог бы сказать мне те же слова, что поются в этой песне.

Впрочем, и это не нужно. Никита говорил такие слова, ну и что? Как выяснилось, слова – это только слова.

И вообще, сейчас не до этого.

– Да, алло.

– София Андреевна, здравствуйте.

Мужской голос звучит деловито.

– Здравствуйте, Игнат Валерьевич, – тут же узнаю собеседника.

– София Андреевна, как насчет работы у нас?

– Я… согласна.

Игнат Валерьевич – высокий худощавый брюнет слегка за тридцать, в строгом костюме и с гладко зачесанными назад блестящими от избытка геля волосами, – администратор рекламной фирмы «Джеймейк».