Мой рот непроизвольно приоткрывается, и из груди вырывается стон.

Он смотрит и мне кажется, только и ждет этого. Он ближе, еще ближе. Его дыхание уже на моих губах, и он готов углубить поцелуй, как где-то внутри словно щелкает некий тумблер.

Стоп. Соня! Ты в своем же уме! Ведь дверь кабинета даже не закрыта, любой может войти!

Мысль, что меня волнует лишь дверь, а не то, что Никита вытворяет сейчас, отрезвляет и я пытаюсь его оттолкнуть.

Хорошо понимая, что не получится, разве он сам позволит.

Он позволяет.

Ослабляет хватку и отходит на шаг. Дышит тяжело, но, кажется, все же пытается взять себя в руки.

Я начинаю поправлять волосы. Зачем-то проверяю, все ли в порядке с наглухо застегнутой блузкой, хоть это и ни к чему.

Пока я делаю это, Никита приходит в себя и теперь выглядит точно так, как до моего прихода. Прохладно и почти отстранённо. 

- Извини, не удержался. И не стану врать, что этого больше не повторится. Особенно когда вижу, как ты реагируешь на меня.

- Я не...

- Что ты там говорила по поводу этой своей бумажки? Увольняешься? - перебивает Никита, а я вспоминаю, что он тяжело переносит вранье. Несмотря на то, что сам...

А я сейчас собиралась нагло соврать ему прямо в лицо.

Он присаживается на край стола и вновь берет в руки заявление.

- Хорошо подумала?

Я киваю.

- Ладно, нет проблем.

В его руках блестит ручка и Никита ставит на заявлении свою подпись.

- Отдашь Игнату, он позаботится об оформлении.

- Хорошо, спасибо.

Подхожу, тянусь к бумаге, но в последний момент Никита отстраняет лист и мои пальцы ухватывают воздух.

- Имей в виду, Соня, две недели никто не отменял. В течение этого времени ты будешь обязана появляться на работе, хочешь ты того или нет. Точнее, если тебе нужна нормальная запись в трудовой и приличная характеристика для последующих мест работы в этой области. А дальше...как знаешь.

- Это шантаж!

- Извини, но у меня нет выхода. Я хочу видеть тебя каждый день. Если не на работе, значит дома. Поскольку по своей воле ты навряд ли пригласишь меня к себе, значит мне придется прорываться силой...Работа, если рассматривать в этом ракурсе, предпочтительней. Мы с тобой сможем общаться, заново привыкать друг к другу, сможем...

- Достаточно - прерываю резко.

Хмурюсь и буквально вырываю заявление из его пальцев.

- Хорошо, две недели и ни днем больше!

Не добавляя ни слова, вылетаю из кабинета и плотно прикрываю за собой дверь.

Нахожу Игната и вручаю ему бумагу. Возвращаюсь на свое место и смотрю в одну точку несколько минут.

- Сонь, ну чего, и тебя отшил? - шепчет Алена и в глазах ее светится весёлое любопытство, вперемешку со снисходительностью. 

Ага, если бы.

Но, с другой стороны, почему бы ей так не думать? Никто из сотрудников не в курсе даже того, что у меня есть ребенок, слава богу, что ж говорить об остальном.

А еще я понимаю, что за всем этим так и не выяснила, что же такого узнал Никита о Германе. Но возвращаться и переспрашивать не буду ни за что. Ни под каким видом.

Прикидываю и так, и этак, вспоминая наше свидание с новоиспеченным поклонником. В конце концов прихожу к выводу, что Никита скорее всего просто блефует. Потому что Герман со всех сторон положительный мужчина, в отличие от него самого. Вот он и мутит воду.

Отработаю эти четырнадцать дней, пусть подавится. Но как только Герман позвонит и пригласит на свидание, пойду с ним без долгих размышлений.

11. Глава 10

- Сонь, у тебя все в порядке? – спрашивает за ужином тетя Лена.

Несколько секунд я раздумываю, как ответить.

- Да, вполне, - произношу, наконец, - только с работы решила уйти. Заявление написала, осталось отработать две недели.