Он постоял немного и пошёл купаться. И уже лежа в ванной, подумал, что не этот ли запах, просачивающийся в квартиру через открытую в общей комнате форточку, и породил в нем изначально внутреннее страдание. Запах сирени был для него запахом первой любви, запахом предвкушения безграничности жизни. И вот эта жизнь вдруг так просто и так незаметно приблизилась к завершению, так будто и не было ничего. Вот вчера он шел с букетом белой сирени на свидание, а сегодня уже нет в живых жены, нет сестры. И он один, и впереди только обрыв, и невозможность былого полета.

Он засыпал долго, все время мучительно всматриваясь в прошлое. И когда он, наконец, заснул, ему приснилось, что он идет по главной улице городка, неся перед собой огромный букет белоснежной сирени, и все оглядываются на него, и улыбаются ему. А впереди его ждет сияющая, юная красавица, будущая жена. И сам он молод, и удивительно счастлив. А потом он вдруг проваливается куда-то и летит с ощущением страшной боли в груди. Но летит навстречу своей юной будущей жене, и оттого и боль не лишает последнего ощущения счастья.

Витька Чернов лежал на крыше и смотрел на звездное небо. Крыша летней кухни была двухскатной и довольно крутой, но в позапрошлом году отец пристроил к ней небольшую прихожую, и сделал над ней слегка наклонную крышу. И вот на этом переходе с крыши кухни на прихожую Витька и устроил свое лежбище, постелив при этом на шифер старое одеяло.

Сначала Витька поднимался по лестнице на фронтон, становился на отливную доску, переваливался через край крыши и полз по ней на свое место. Но полз он только из страха продавить шифер. А если бы он не боялся этого, то можно было смело ходить, потому что упасть на землю в этом месте было почти невозможно.

Несколько мощных ветвей абрикосы, почти касаясь края шифера прихожей, нависали над ней. Отец уже второй год грозился спилить абрикосу, потому что из-за нее постоянно подмокала в одном месте стена, но каждый раз жалел ее. Дерево, как бы предчувствуя свою кончину, обильно плодоносило.

«Дерево», – удивлялся отец, – «безмозглое. А такое ощущение как будто оно что-то понимает, что-то предчувствует. Столько лет родило лишь бы как, а тут на тебе опомнилось. Абрикос столько, что ветки ломятся. Надо было сразу спилить, когда ещё фундамент заливали. Всё думалось – потом спилю, не буду терять время и силы. Надо было главную работу успеть за сезон выполнить. А сейчас вот и рука не поднимается спилить это дерево. И мешает ведь. А глянешь на него – чудо чудом. И думаешь, пусть пока ещё порастёт».

Витька первое время, устроившись на своем месте, просто лежал и смотрел в небо на звёзды. Там, в таинственных глубинах неба, пытался он, напрягая всю свою фантазию, представить себе некую абсолютно иную, отличную от земной, жизнь. Ведь если так много звезд, то вокруг них обязательно должны быть планеты, и их должно быть гораздо больше, чем звезд, а, значит, вся вселенная должна быть населена. Бесконечное множество разумной жизни разлито по всей вселенной. А если звезды так похожи, то жизнь – она подобна, то есть там, в глубинах этой вселенной живут такие же, как он люди, только, быть может, более развитые. И он, Витька доберется до них, и посмотрит, как они живут.

Он еще не думал, как он доберется до далеких планет, но в своих самонадеянных мечтах он уже представлял, что он придумает нечто, отличное от современных медленных космических кораблей, и сможет перемещаться мгновенно. И тогда сумеет посмотреть все.

И однажды ночью ему приснился странный сон. Он видел над собою необычное звездное небо. Звезды на нем были крупными и яркими. Свечение их было удивительно белым и необычным. Даже если бы он очень захотел, он бы не смог объяснить, каково было это свечение, потому что он никогда не видел ничего подобного. Оно было ярким, но не слепило. Оно не слепило, но не было холодным. И вдруг боковым зрением он увидел приближение необычного космического корабля.